— Сюда никто не пройдет, — рассеянно вставил папа. — Если понадобится, я…
Он не договорил, но всем оставшимся Фэйри и так было ясно, что Филипп Луазье имел в виду. Если понадобится, лесничий может свистом привлечь к обороне дома всех хищников в радиусе сорока миль.
Мама закрыла окна и задвинула шпингалеты. Теперь в гостиной нас осталась дюжина, не считая моего маленького брата. Родители, сестры, дядя Эвальд, Саня, тетушка Берта, Питер Лотт и еще двое старичков, главы дальних фин. И, разумеется, Мария. А наверху, в своей комнате, в сто первый раз пыталась дозвониться брату Анка.
— Филипп, не надо, — шепотом попросила мама.
— Это не выход, — покачал головой дядюшка Эвальд. — Нельзя допустить драки…
— На шоссе меня ждет машина, — нетерпеливо вклинилась Мария. — Мы немедленно забираем девочку и уезжаем, а вы вывозите остальных детей в безопасное место.
— Я не собираюсь бежать из собственного дома! — сказал папа. — Хватит с нас вечного страха!
— Давайте позовем ее, и пусть решает сама, — вставила Каролина.
Мария зыркнула в ее сторону, но промолчала. Она знала, что в семье Фэйри каждый прошедший Ритуал Имени имеет право голоса. Как это ни обидно, я больше всех был заинтересован в судьбе гостьи, но правом голоса не обладал.
— Бернар, позови, — приказал папа.
Анка спустилась вниз, и по нашим лицам сразу поняла, что случилась какая-то мерзость. Я очень боялся, что моя подруга начнет кричать и плакать, как свойственно обычным женщинам, но она всех нас удивила.
Она всех нас очень удивила, потому что вообще не стала говорить о себе. Выслушала Марию и пропустила мимо ушей.
— А что эти шестеро будут делать в Петербурге? — задала вопрос Аня.
Дядя Эвальд приподнял брови. Папа переглянулся с тетей Бертой, старички откашлялись.
— Я требую, чтобы вы мне сказали, как собираетесь спасать моего брата. Иначе я никуда не поеду.
— Уффф… — Мария схватилась за голову и демонстративно отвернулась в сторону.
Старики очень быстро посовещались на тайном языке. Так быстро, что я успел ухватить лишь самую суть.
— Хорошо, — откликнулся, наконец, дядя Эвальд, — слушай, но с одним условием. Ты ни разу не произнесешь фразу «этого не может быть!» Бернар, ты возьмешься переводить?
В течение следующих десяти минут мне самому раза четыре хотелось произнести фразу «этого не может быть!» У Каролины и Мардж тоже глаза едва не выпали от изумления. Я думал, что знал почти все о наших старейшинах, но оказалось вдруг, что не представлял и десятой доли их возможностей.
