– Вы с того бомбардировщика, который был сбит? – спросил Тэда.
– Мы дали вам все необходимые сведения, которые могли и должны были дать.
Тэда сказал что-то по-японски солдату. Тот выступил вперед и приставил острие своего штыка к животу Бубеновича.
– Теперь вы будете отвечать на мои вопросы? – проворчал Тэда.
– Вы ведь знаете правила поведения с военнопленными. Впрочем, я думаю, для вас нет никакой разницы. Что касается меня, я больше не буду отвечать на ваши вопросы.
– Вы проклятый дурак! – отрезал Тэда. Он повернулся к Розетти.
– А как настроены вы? Вы будете отвечать?
– Ничего у вас не выйдет, – сказал Розетти.
– В вашей группе было пятеро: четверо мужчин и девушка. Где остальные трое? Где девушка? – настаивал японец.
– Вы насчитали пять человек в нашей группе? А умеете ли вы считать?
– Хорошо, я дам вам время подумать один день. Завтра утром вы ответите на все мои вопросы или будете обезглавлены.
– Огда-тэй я-эй машю-дуэй э-ней рак-дуэй ноэй, – сказал Розетти Бубеновичу.
– Вы можете держать пари на свою жизнь, что я не такой дурак, как вы считаете, янки, – сказал Тэда. На лице Шримпа было написано, как он удручен.
– Черт возьми! Кто бы мог подумать, что японец понимает блатной жаргон! – пожаловался он Бубеновичу.
Тэда послал двоих своих солдат дальше по тропе разыскивать остальных членов отряда, а сам вместе с другими солдатами повернул обратно, ведя пленников к деревне Амата.
Джерри и Корри слышали все, что было сказано. Они слышали, как японцы ушли, но не знали, что двое были посланы на их поиски.
Считая себя в безопасности, они выбрались из своего убежища.
Тарзан легко передвигался по средней террасе леса и пробежал уже около двух миль, когда его внимание было привлечено какой-то суматохой впереди. Он услышал знакомое рычание, ворчание и болтовню больших обезьян и догадался, что они нападают, или на них нападают враги. Вскоре он увидел четырех взрослых орангутангов, возбужденно прыгавших среди ветвей огромного дерева. Они метались в разные стороны, нанося удары и крича. И тут он увидел объект их гнева – питона, державшего в своих кольцах молодого орангутанга. Змея еще не успела удушить свою жертву, поскольку была вынуждена отражать атаки обезьян. Истошные крики молодого орангутанга доказывали, что он еще жив.
Тарзан задрожал от желания сразиться со своим давним врагом – змеей Гистой. Ему хотелось также помочь своим друзьям мангани – большим обезьянам. Мысль о том, что признают ли они его за друга или нападут на него, как на врага, не отпугнула его.
