Наступила ночь. Звуки джунглей и голоса их обитателей теперь стали совсем иными. А где-то рядом происходило движение – невидимое и бесшумное. Неожиданно глухой кашель раздался у самого подножия их дерева.
– Что это? – спросил Шримп.
– Полосатые, – ответил Клейтон.
Шримпу было интересно узнать, что это за полосатые, но много говорить с британцем ему не хотелось. Все же любопытство, в конце концов, взяло верх над гордостью.
– Какие полосатые?
– Тигры.
– Черт! Вы думаете, это тигр ходит здесь внизу?
– Да. Два тигра.
– Черт! Я видел их однажды в зоопарке в Чикаго. Я слышал, они едят людей.
– Мы должны поблагодарить вас, полковник, что находимся сейчас не на земле, – сказал Джерри Лукас.
– Кажется, без вас мы были бы похожи на заблудившихся в лесу детей, – заметил Бубенович.
– Я читал чертовски много о действиях тренировочного подразделения в джунглях, – сказал Шримп, – но там ничего не говорилось о том, что делать с тиграми.
– Они охотятся по большей части ночью, – пояснил Клейтон, – поэтому ночью надо быть настороже. Спустя некоторое время он сказал Бубеновичу:
– Из того немногого, что я читал о Бруклине, я узнал, что бруклинцы имеют свое особенное произношение. Вы же говорите на обычном английском языке.
– Так же, как и вы, – ответил Бубенович. Клейтон засмеялся.
– Я не воспитывался в Оксфорде.
– «Бродяга» получил высшее образование в Бруклине. Он окончил шесть классов, – объяснил Лукас.
Бубенович и Розетти улеглись спать.
Клейтон и Лукас сели на край платформы, свесив ноги, и заговорили о будущем.
Они решили, что наилучшим шансом для них было бы достать лодку у дружественных туземцев, если они найдут таковых, на юго-западном берегу острова и попытаться добраться до Австралии. Они говорили об этом и о многих других вещах. Лукас рассказал о своем экипаже. Он порядком гордился своими ребятами и безмерно горевал о погибших. Далее речь зашла о Розетти.
– В действительности он хороший парень и первоклассный башенный стрелок, награжден медалью за отвагу.
– Он, очевидно, не терпит англичан, – заметил Клейтон.
Он улыбнулся.
– Для того, кто имел дело только с ирландцами и итальянцами в Чикаго, это не удивительно. И потом, у Шримпа никогда не было возможности для настоящей учебы. Отец Шримпа был убит в Чикаго во время гангстерской войны, когда Шримп еще под стол пешком ходил, а его мать, как я догадываюсь, «работала» просто проституткой в банде. И с таким происхождением, вы должны признать это, он все же неплохой парень. Он мало учился, но всегда оставался честным.
