Рука Фэй затряслась, и девушка неуверенно рассмеялась.
– Похоже на глаз котонца.
– Из всех лангтрийских рас я ненавижу только их, – заявил Блэкторн.
– Возможно, это потому, что они более всех претерпели изменения в ходе эволюционного процесса.
Пэдди пожал плечами.
– С другой стороны, котонцы и шолийцы больше всего похожи на нормальных людей. Шолийцев от землян отличают кожаные капюшоны, котонцев – глаза-блюдца.
– Но, помимо внешности, есть еще и менталитет.
Шолийцы в этом плане недалеко ушли от людей, землянам понятно большинство их поступков. Котонцы же вне понимания обычного человека, словно они – порождение их сумрачного мира. Когда говоришь с кем-нибудь из них, кажется, что перед тобой самая необыкновенная личность – существо, по своим качествам достойное победить в борьбе за существование.
Но видеть их во время массовых зрелищ…
– Или на публичных казнях, как мне довелось однажды, когда я был механиком на ракете Кристобель…
Фэй содрогнулась.
– …тогда они превращаются в безликую массу – бесконечные ряды огромных глаз. Больше ты уже ничего не видишь. Множество глаз, распахнутых как раковины устриц. И тут понимаешь, что все они одинаковы в своем индивидуализме. Похоже на массовое помешательство.
– Даже если бы ты сказал им это прямо в лицо, они бы не обиделись – они почти лишены эмоций, как бесчувственные пни.
– Почти лишены? Да у них вообще их нет.
– Ну почему же? Ты забыл о любопытстве, злобе и гордости.
– Действительно, – согласился Блэкторн. – Они трусливы, и, кроме того, их ежегодные оргии не могут не внушать отвращения.
Девушка покачала головой.
– Ты акцентируешь внимание не на тех вещах. Их страх не похож на страх землян. Это скорее своего рода осторожность. Они не впадают в панику и не поддаются безотчетному ужасу. В их страхе нет ничего гормонального. Точно так же как в их половых отношениях не больше чувственности, чем в почесывании зудящей царапины. Может быть, их главное отличие как раз в том, что гормоны и железы их организма столь мало влияют на формирование личности котонцев.
Пэдди сжал кулаки и стиснул зубы:
– Я ненавижу червей и мух, но, убив котонца, я буду чувствовать не больше угрызения совести, чем раздавив надоедливое насекомое.
– Вряд ли я могу винить тебя, – произнесла Фэй. – Действительно, они безжалостны.
– Я слышал, они едят людей и при этом испытывают удовольствие.
– А почему бы и нет? – мрачно произнесла Фэй. – У каждого свои вкусы. Точно так же земляне любят инжир.
