– Что это? – услышал я писк Селии.
– Элемент обряда посвящения паломников, – ответил я и двинулся к выходу в коридор. Малколм Мак-Коллэм последовал за мной. – Должно быть, многие системы еще действуют, и, когда кто-нибудь причаливает, автоматика их включает. Нужно найти пульт управления.
Мак-Коллэм обогнал меня.
– Куда дальше? – спросил он по скафандровому радиотелефону, увидев первое ответвление в стене коридора.
– Держу пари, что сюда. – Я оттолкнулся и пролетел метров двадцать, оказавшись в конце пути в переходном шлюзе. – Вот он, настоящий-то вход. Пожалуй, я вернусь за шефом. Держу пари, что программа встречи паломников прервется немедленно, как только в стыковочном отсеке никого не останется.
Мак-Коллэм принялся изучать панель управления шлюзовой камерой, ворча:
– Может, ты и прав, Джимми. Ну, иди, иди. Возможно, от тебя будет больше проку, чем я думал. А я повожусь пока здесь, попытаюсь разобраться. Нормальный воздух там, за дверью, здорово облегчил бы нам жизнь.
На обратном пути я получше присмотрелся к стенам коридора. Вот уже шесть лет «СГ» кружила вокруг шарика пустая и заброшенная, как мрачный памятник мечтам Т.Мэдисона. Мы стали первыми за эти годы людьми, ступившими в святилище, но при свете ламп все здесь по-прежнему сияло и блестело. Слава Господня.
Наконец я добрался до стыковочного отсека. Джермани, устав ждать, вернулся на «челнок», чтобы проследить за разгрузкой экспериментального оборудования. Сейчас на платформу вплывали ящики, числом семь штук. Селия вскрывала их и осматривала содержимое. Эти приборы не боялись вакуума – для него они и предназначались – и должны были пока остаться здесь. Позже их следовало смонтировать в строго определенных точках перекладин креста.
Вся аппаратура прекрасно перенесла путешествие на орбиту, о чем мы тут же известили Джермани, вновь возникшего из переходного люка, а еще через минуту услышали в наушниках голос Мак-Коллэма, доложившего о наличии на станции кислорода и электроэнергии. Глава экспедиции всплеснул руками, просиял и воспылал желанием немедленно выбраться из скафандра.
Что ж, можно и порадоваться: выполнен первый пункт плана, увенчает который, по скромному мнению нашего шефа, «самый важный физический эксперимент в истории человечества».
* * *
Селия Джермани – миниатюрная двадцатисемилетняя пепельная блондинка, какие встречаются на севере Италии. Когда ее светлые волосы не уложены в прическу – а так оно обыкновенно и есть, – они скручиваются в тугие колечки. Смуглокожая от природы, Селия обожает принимать солнечные ванны в обнаженном виде, а косметику презирает. Так что в свое время меня ждал сюрприз – густой выгоревший пушок у нее под мышками и на ногах и широкая, золотистая на фоне загорелой кожи, шерстка от лобка до пупка.
