На этот раз Фобек вообще не смог подняться. Человек-обезьяна стоял над ним. Кровь застыла в жилах жителя Катны, когда он услышал низкое звериное рычание, клокочущее в горле чужеземца.
Внезапно Тарзан наклонился, схватил Фобека и высоко поднял его над головой.
– Должен ли я бежать сейчас вокруг арены, Фобек, – прорычал он, – или ты слишком устал, чтобы схватить меня?
Затем он швырнул его на землю, поближе к королевской ложе, где сидела застывшая от напряжения Немона.
Подобно льву, играющему со своей жертвой, преследовал хозяин джунглей человека, который бесконечно оскорблял его и намеревался убить. Дважды он поднимал его и бросал на землю, приближаясь к краю арены. Теперь изменчивая толпа умоляла Тарзана убить Фобека, самого сильного человека Катны.
Снова Тарзан схватил своего противника и поднял его над головой. Фобек слабо сопротивлялся, он был беспомощен. Тарзан подошел к краю арены возле королевской ложи и швырнул огромное тело на трибуны.
– Возьмите своего самого сильного человека, – сказал он, – Тарзану он не нужен.
Затем он отошел и остановился возле выхода, словно требуя свободу.
Рыча и воя – это напомнило Тарзану поведение диких зверей и отвратительных гиен, – толпа швырнула несчастного Фобека на арену.
– Убей его! Убей его! – орала толпа. Высунувшись из своей ложи, Немона, как и все люди на трибунах, неистово кричала:
– Убей его, Тарзан!
Тарзан с отвращением передернул плечами и отвернулся.
– Убей его, раб! – требовал благородный из своей роскошной ложи.
– Я не буду убивать Фобека, – ответил человек-обезьяна.
Красная и взволнованная, Немона поднялась в своей ложе.
– Тарзан! – воскликнула она, когда человек-обезьяна взглянул на нее. – Почему ты не убиваешь его?
– А почему я должен убивать его? – спросил в свою очередь хозяин джунглей. – Он не причинил мне никакого вреда. Кроме того, я убиваю только при самообороне или чтобы утолить голод. Но я не ем человечьего мяса. Так почему я должен убивать его?
Фобек, побитый и беспомощный, еле поднялся на ноги и теперь стоял, покачиваясь, как пьяный. Он слышал голоса безжалостной толпы, требующей его смерти, видел своего противника, стоящего в нескольких шагах от него, перед входом. Глухо, как будто издалека, Фобек слышал, как он отказывается убить его, слышал, но не понимал. Он должен быть убит – таковы обычаи и законы арены. Он сам хотел убить этого человека, был безжалостным к нему, поэтому он никак не мог понять, чем было вызвано милосердие Тарзана по отношению к нему.
