Ну а пока резвись, Юрик, на свободе, побегай за мной. Резко увеличив скорость, я оторвался от него, свернул под указатель «Колхоз «Пахарь» - 3 км», проскочил придорожный лесок, снова свернул и спрятался за какие-то развалины.
Выйдя из машины, я услышал, что в развалинах мычат коровы, а затем скрипнули щелястые ворота, и пожилая женщина в платке, синем халате поверх ватника и резиновых сапогах выкатила тележку с навозом.
– Здравствуйте, мамаша, - задушевно сказал я. - Молочком не порадуете?
– Да сдали уже, раньше было б тебе спросить. Помоги-ка мне тележку опрокинуть.
– Ну и механизация у вас, как при царе-батюшке.
– А ведь так и есть. Коровник-то, говорят, еще барин строил.
– И неплохо построил, если до сих пор стоит.
Как было приятно поговорить о том о сем с нормальным человеком! Не контролируя ни слова, ни мысли.
– Да уж не как нынче. Вона, на горушке, видишь, какие стоят, залюбуешься. А все не заселяют.
– Почему же?
– Чего-то там не подвели, то ли трубы, то ли провода. Говорят, все налево ушло - на особняки для новых господ. Теперь уж и не надейся. Денег нет, все дорогое, молоко за копейки берут. - Она поправила платок, вздохнула. - А ты не из газеты, милок? А то бы прописал про эти безобразия…
– Писано уже, сверх меры. Тут не пером надо, а топором.
– И то…
Ворота снова скрипнули. В щели появилась сперва голова в пилотке до ушей, а затем и весь солдатик, путающийся в великоватом для него белом халате.
– Я пошел, теть Дунь?
– Давай, давай, милок, - ласково сказала женщина, помогая ему снять халат.
Он прошел мимо меня строевым шагом.
– Доярка наша - Федюня. Соседская часть их присылает: мы им молочко, они нам рабочую силу. Во до чего дожили, работать некому - кто в цеха подался, кто в торговлю. В поле никого не выгонишь. А парнишка хороший, ласковый. Хоть про это-то пропиши.
К «Усталому путнику» я приехал до назначенного времени, надо было изучить обстановку, осмотреться. Кафе расположилось в стороне от шоссе, в уютном местечке среди деревьев, И что мне сразу не понравилось - около не было ни одной посторонней машины. Припарковались только четыре одинаковые «девятки», принадлежащие, судя по всему, нашим «данникам». Издали бросалось в глаза белеющее на стекле входной двери объявление, наверное, санитарный день или еще что-то, такое же невинное.
Я покурил, не выходя из машины, затем взял с заднего сиденья «дипломат» и не спеша направился к входу в кафе, почему-то чувствуя себя мишенью в зрачке оптического прицела, Двух прицелов…
