– Они ж именные, - напомнил я.
– Так и документы твои у меня, - усмехнулся Рустам. - А где ты потом трудился? Не скрывай. Чистая совесть - крепкий сон.
– Частным розыском занимался…
– По чужим постелям шарил? - осклабился Рустам.
– Случалось… Потом в охране. - Они переглянулись. Я назвал несколько фирм, где могли дать обо мне соответствующие отзывы. - Надоело кусочничать. Больших денег хочу. И сразу.
– Я тоже, - усмехнулся Сабир.
– Все вы такие - коммуняки, - презрительно проворчал сквозь зубы Рустам (розовый демократ в душе). - Вам - все и сразу.
С верхнего этажа, беззаботно стуча каблуками по ступеням лестницы и мелькая коленками, спустилась Лариса.
– О! Какой гость! Привет тебе! Как спалось?
– Прекрасно. Такую поганку во сне видел. По лесу бегает и стучит.
– Лара, - беря ее под руку, указал на меня Рустам, - коллега твой, тоже мент. Только ты - будущий, а он - бывший. - И опять стал заводиться. - Команда подбирается - менты, коммуняки красные… Ничего, кончилось ваше время, и тех, и других. Наше настало!
– Все, друзья, - мягко прервал его Сабир, поднимая бокал. - У нас гость - отдыхаем, веселимся, поем песни.
– Вот что, дорогой, - сказал Сабир Рустаму, когда Сергеев и Лариса уехали, - запроси Котяру об этом сером художнике. Подробнее пусть сообщит. Не верю я ему. Но это хорошо. Может быть, даже очень хорошо. - И улыбнулся ледяной восточной улыбкой.
В гостиницу я вернулся поздним вечером, усталый, злой. Что-то не то получается. И я совсем не тот, каким должен быть. А может, это хорошо? Даже очень хорошо?…
Я позвонил Ларисе и предложил ей погулять немного,
– Погулять? - радостно удивилась она. - Просто так? Так поздно? Бегу.
В коридоре я столкнулся с придурком Юриком.
– О! - приятно удивился я. - Привет тебе! Ты чего тут делаешь?
– Чего-чего? Живу здесь. На законных обоснованиях. Пусти, я спать хочу.
Я притянул его за ухо к себе, конспиративно огляделся и прошептал:
– Ты деревянный сортир у автобусной станции знаешь?
Юрик тоже огляделся, насколько ему позволяло зажатое моими пальцами ухо, и тоже шепотом признался:
– Знаю.
– Будешь меня пасти - я тебя в нем утоплю.
– А я при чем? Мне сказали - я сделал, - почти заорал он. - Пусти, дурной.
– И у меня так же: сказал - сделал, понял? Спокойной ночи, стало быть.
Мы встретились в холле и вышли на улицу. Был хороший вечер - безветренный, свежий, холодный. Лариса взяла меня под руку.
Гостиница, старое здание еще тех времен, замыкала центральную площадь. Напротив стройной чередой своих квадратных колонн тянулись старинные Торговые ряды, обезображенные наглыми латинскими вывесками и рекламными щитами, киосками и ларьками с изобильными завалами примитивных «видеошедевров», сигарет и сладостей для употребления вне страны-производителя, сверкающей стеклом и этикетками импортной бормотухи, которую стыдятся и боятся пить даже ихние бомжи. До тошноты загадив столицу, и сюда добралась западная культурка со своим мусором, вся Европа у нас свалку нашла.
