– Салям, - сказал он.
– Боржом, - ответил я.
– В чем дело? - Он отступил на шаг. - Что ты говоришь?
– Обычно - что думаю. Ты такой же Салям, как я Боржом. Не придуривайся.
– Слушай, человек. - Он положил руку на крышу машины и опять нагнулся ко мне. - Ты просил у нас помощи…
– Я у вас ничего не просил. Где Лариса?
Он ухмыльнулся золотым зубом.
– Здесь, все здесь. Приехал вовремя, к завтраку. Будешь гостем. Идем.
– Куда машину поставить?
– Оставь здесь, в нашей зоне не тронут.
По дорожке, мощенной диким камнем, Серый и Рустам направились к дому и вошли в просторный будущий холл. Интерьер его разочаровывал: наспех, неаккуратно обитые дешевым пластиком стены, мебель, собранная из канцелярских отходов, чуть ли не старинных времен вокзальный диван с выжженными буквами «МПС» на спинке, голые лампочки… А воображение рисовало бра в виде факелов, под потолком с открытыми дубовыми балками - тележные колеса на цепях со свечами, тяжелый стол, скамьи под грубыми цветными покрывалами, камин, мерцающий алыми углями.
Правда, на окнах уже висели тяжелые резные ставни. И стол был, накрытый изобильно: дорогие, благородно потемневшие приборы, салфетки в кольцах, деревянное ведерко со льдом и шампанским (с утра-то!). «Ну вот я и в Хопре!» - усмехнулся про себя Серый,
Во главе стола сидел узбек или таджик - смуглое узкоглазое лило, стрижен наголо, одет в хороший европейский костюм, но в тюбетейке. Он с восточной улыбкой смотрел Серому в глаза. Еще четверо, повернувшись к двери, тоже бесцеремонно разглядывали его.
Двоих Серый узнал - «милиционеры» Митрохин с Голубковым - и весьма убедительно застыл на пороге, даже попятился чуток, пока его не остановил толчок твердой ладони Рустама, все время остававшегося за спиной.
Узкоглазый встал, назвался Сабиром Абдукаримовичем и широко повел рукой от сердца:
– Прошу к столу, уважаемый. Мы всегда рады гостям. И ты извини, дорогой, за проверку. Предосторожность. Время такое: не сразу узнаешь - кто друг, кто враг. Кого за стол посадить, а кого и к стенке поставить,
– Не надо было деру давать, - угрожающе упрекнул Митрохин. - Успеешь еще.
– У меня в багажнике, - попытался смущенно оправдываться Серый…
– Что у тебя было в багажнике, нам хорошо известно. И что будет - тоже, - напористо заметил Сабир, щуря глаза до щелочек. - А вот что сам ты за человек - надо узнать. Гридин за тебя просил.
– Еще бы, - усмехнулся Серый.
Рустам, включив свет, плотно закрыл ставни.
– Так уютнее, - с улыбкой пояснил Сабир. - И не помешает никто. Так что ты за человек, Сергеев? Чем живешь?
