Дорогие мои братцы-обреченцы! Многие из вас уже там, где хорошо и тихо, только, наверное, темно и грустно. Привет вам всем: кто еще тут и кто уже там. Пусть вам будет хорошо, как мне сейчас, когда лежу в степи под звездами. Пусть не кажется, что жизнь прошла зря, и пусть потомки когда-нибудь додумаются вспомнить, что жил-был дед когда-то, и что каждый из них носит в душе частичку его, как божественный дар на долгую память.
Братцы! Вы все у меня записаны в книжечке. Я бы поздравил вас с каким-нибудь праздником, да боюсь, что поздравление не застигнет адресата. Лучше я сделаю это в уме. Так будет надежней и правильней.
Рядом растрепанная утренняя женщина с ароматом вчерашнего вина, чужая квартира с обычными желтыми обоями в странных узорах, похожих непонятно на что: то ли цветы без вазы, то ли брызги фонтана без фонтана, то ли неопознанный инопланетный объект – мечта уфолога. Ты кто, собственно, женщина? И что я здесь вообще? На предмет чего мы всю ночь старались? Всовываю в рот сигарету и курю, пытаясь припомнить вчерашнее. Получается с трудом.
Я много читал книг о волшебной любви, которая должна бы быть между мужчиной и женщиной, но так ничего по-настоящему и не понял оттуда. Мучаясь вопросом, я также пытался найти ответ у тех, кто, по идее, должны обладать этим чувством – у женатых мужчин и замужних женщин. Но у меня ничего не вышло. Не очень-то складно у них получается жить. Какое-то таинственное, но важное правило не учитывается.
Вижу жен, изменяющих мужьям, вижу пьяниц мужей, раздоры вижу. Или долго благополучная семья вдруг, ни с того ни с сего, разваливается, причем очень неприличным образом.
Мужчина и рядом женщина – обычное зрелище. Они вместе ходят по улицам, едят еду у себя в домах, спят в одной кровати, мучают друг друга по ночам. Оказываясь перед нашими глазами с раннего детства, они создают устойчивое представление о том, как должно у тебя со временем быть, и что, наверное, это любовь.
Возвратясь из дальних стран домой, я встретил женщину, и вскоре у нас появился сын. Он такой маленький и странный. Встречаю его из роддома, беру на руки, заглядываю в глазенки и хочу его честно растить, чтоб он и дальше жил в моем непонятном мире и удивлялся ему, как я, или иначе, пусть.
– Видишь, как здесь все интересно, – говорю сыну, имея, наверное, ввиду и небо, и землю, и четырехэтажный роддом с обветшавшим фасадом, и асфальтированную дорогу около того роддома, и автомобиль моего старшего брата марки М-2141.
