великого и славного СССР! Словно моля о прощении, он склонил голову к рукам.
А советские мусульмане в Таджикистане, Узбекистане, Туркменистане усвоили уроки и продолжали усваивать. Сбивай вертолеты, потроши пленных, словно баранов, запускай "Стингеры" и другие ракеты... одним словом, воюй! Джихад. Священная война мусульман против неверных продвинулась к северу, в Советский Союз, как, возможно, еще в 1979 году предчувствовал Брежнев. Мечети полны людей, склады оружия и бомб набиты до отказа. Муллы со своими советами и призывами. Возникла даже партия "Хезболлах" – партия Аллаха, за которой стояли иранцы, – подстрекали, нашептывали, поддерживали, посылали деньги и ракеты.
Разузнавай, сказали ему. Наблюдай. Передавай. Сообщай нам правду: что там происходит в действительности...
«...нам известно, что в этом замешан Кабул: известно, что думают русские: возможно, есть какие-то планы... давайте нам факты!»
И он наблюдал, запоминал и передавал, узнавая и осмысливая. Увиденное поселилось в нем, словно заразная болезнь: все эти тела с отрубленными руками; трупы с отрезанными членами, сунутыми в раскрытые в мертвой улыбке рты их владельцев; детишки, ковыляющие на костылях; молчаливые женщины под чадрами; толпы голодающих и все эти брошенные старики, которых убивали во время облав. О, милостивый Боже!..
Он почувствовал, что снова плачет – ледяной ветер высушивал слезы, прежде чем они скатятся на подбородок и шею. О, Господи, возьми меня отсюда!
Это станет еще одним Афганистаном по крайней мере лет на десять, если только русские не положат этому конец, уничтожив всех мусульман атомной бомбой и превратив в пустыню собственную азиатскую пограничную территорию.
Пора идти.
Даже члены прозападного отряда, в котором он находился, ему не доверяли. Знали, что он дошел до точки, а может быть, и того хуже. Он утратил остатки былого уважения и доверия с их стороны. Надо было идти, пока они не сочли его опасной обузой и не разделались с ним.
Из ущелья, как из трубы, дул ледяной ветер. Возвышавшаяся слепа гора отбрасывала холодный воздух в его сторону. Его пробирала дрожь, зубы выбивали дробь, но он по-прежнему не двигался, не обращая внимания на окликавший его голос. Медленно до него дошло, что зовут его. Глянув вверх, увидел одни горы. На восток, в сторону Китая, тянулся покрытый снегом неприветливый Памир, на север – Ллайский хребет. Крыша мира, чертова задница мира. Сделав над собой усилие, он недовольно отозвался. Постепенно почувствовал, что незаметно для себя промерз до мозга костей. Стал растирать руки и затекшие ноги, глядя, как в нескольких метрах к нему карабкается моджахед в плоской, похожей на блин шапке, с висящим на груди китайским автоматом системы Калашникова. Один из людей Масуда из Панджшерской долины. Хайд равнодушно передернул плечами. Если бы нынешнему режиму не удалось наконец убить Масуда, дела, возможно, пошли бы по-иному. Вряд ли, но возможно. Было бы чуть меньше трупов.
