Подобные доводы и убеждения иному читателю могут показаться наивными, элементарными. Разве, мол, летчик не понимал, что его все равно не отпустят в окопы. Штурмовика подготовить труднее, чем автоматчика. Понимал, конечно. Но надо понять и то время, когда шел святой и правый бой не ради славы, а ради жизни на земле. У многих летчиков и техников родные края были оккупированы врагом, погибли родные и близкие. Боль и гнев пылали в их душах. Вот и рвались поскорее в бой, чтобы сполна отплатить врагу за причиненные им беды.
После беседы Александр Игнатенко забрал свой рапорт. Удалось его убедить, что близится и наш час «Ч» – так называли на фронте момент начала наступления наземных войск. Авиация обычно начинала боевую работу незадолго до «Ч». Мы были уверены – в высших штабах уже определено это время. И не ошиблись. Буквально на второй день после беседы с молодыми летчиками аэродром пришел в движение. На Миус-фронте началось наступление. Наш полк, группа за группой, наносил удары по переднему краю противника. Возвращаясь с задания, летчики докладывали о продвижении наших войск, тут же получали новые боевые задачи – и снова в бой. Радиостанция наведения сообщала воздушную и наземную обстановку. В наушниках слышалось: «„Горбатые“, бейте по третьей траншее, в первой уже наши!»; «Будьте внимательны! С запада идут „мессы!“; „Маленькие“, „маленькие“, прикройте „горбатых“!» Толя Баранский дает красную ракету – сигнал всей группе: в воздухе истребители противника. После вывода из первой атаки спешу прикрыть замыкающего Василия Свалова, который уже набирает высоту. При пикировании на прямой в этом месте образовался большой разрыв между самолетами, и «мессеры» могут этим воспользоваться. Быстрее в круг, надежнее прикрыть друг друга! После энергичного разворота стремительна сокращается инстанция. Но не успеваю зайти в «хвост» Свалову, как навстречу устремляется истребитель. «Яки» прикрывают нас с обратным «кругом». От напряжения и неожиданности невольно вздрагиваю: заговорил пулемет Баранского.
– В чем дело, Толя?
– Пара «мессеров» атаковала Игнатенко на выводе из пикирования. Далековато, не попал, но атаку сорвал.
– Молодец! Где Игнатенко?
– Идет за нами, дистанция – 800. «Мессеров» связали «яки».
– Будь внимателен: под шумок враг может свалиться на голову.
Мой Толя – уже опытный стрелок, и мы хорошо понимаем друг друга. Впереди меня Ил-2 делает доворот перед пикированием. И сразу же выскользнули у земли, как два пятнистых ужа, два «мессершмитта». Ясно – будут атаковать снизу на выводе из пикирования. Передаю по радио: «Внизу, правее цели, два „месса“! Атакую!». Делаю доворот вправо, пикирую. Но не хватает угла пикирования, и противник уходит под меня. Даю заградительную очередь из двух пушек. И в то же время испытываю томительное ожидание удара снизу. Ведь подо мной враг, я чувствую его. Нужно быстрее прикрыться землей. Работаю рулями и вывожу штурмовик из пикирования у самой земли. Затем, пристроившись в хвост к замыкающему, смотрю вниз и по сторонам. «Мессеров» нигде нет. В наушниках слышен голос Мартынова, пришедшего со своей группой на смену моей. Командую:
