– Ваня, кого нет? – спрашиваю Гальянова.
– Товарищ командир, я не хотел вас отвлекать. Один ушел на свою территорию. Кажется, Ганин.
Ох, уже этот Ганин! Почему же ничего не сообщил? Может, подбит? Осматриваю землю, нет ли там нашего «ила». Ни в районе цели, ни по маршруту его не видно. Не оказалось его и на нашем аэродроме. Что: же могло произойти с молодым летчиком? Не успели собраться шумной стайкой вернувшиеся летчики, как над аэродромом появился «ил». По номеру определяем – он, Ганин.
Вначале хотелось крикнуть «ура!», порадоваться тому, что наконец прилетел. Но тут же я одернул себя: ведь Ганин вышел из боя раньше нас, а пришел на аэродром позже. Сперва надо выяснить почему. Заблудился? Подходили летчики, докладывали о выполнении боевого задания, о своих наблюдениях. Новички возбуждены, довольны. Поздравляю их с первым боевым крещением. В ответ – счастливые улыбки. Спрашиваю, видали ли разрывы зениток. Лейтенант Алексей Ефимов честно признался: ожидал, мол, черных разрывов, а они оказались белыми, вначале принял их за маленькие облачка. Потом, когда рассмотрел вспышку, понял – это разрывы. Тем временем Ганин лихо зарулил и спешит с докладом. Твердый шаг, хорошая выправка и не моргающий взгляд:
– Товарищ капитан, младший лейтенант Ганин задание выполнил. Наблюдал…
– Почему пришли не с группой?
– Виноват, товарищ командир. Зазевался. Не слышал команды, – отвечает виноватым голосом. Потом бодро: – После вашего ухода еще дважды штурмовал цель. Один!
В серых глазах упрямое нахальство. Знает, что никто из экипажей не подтвердит это.
– Ладно, – отвечаю, – разберемся позже. А сейчас все на КП, Доложим о вылете и узнаем следующую задачу.
После доклада начинаем разбор вылета по деталям. Летчики докладывают – Ганин ушел после первого захода. Но тот сразу «нашелся» с объяснением: он действительно уходил, потому что мотор плохо работал. Потом вернулся и самостоятельно сделал еще два захода.
Не хотелось верить, что молодой летчик проявил трусость, да и прямых доказательств этого у меня тоже не было. На первый раз пришлось серьезно предупредить. А для себя сделал вывод: летчик требует особого внимания и проверки в бою.
Последующие три дня шла напряженная боевая работа. Мы делали по два-три вылета в день, и все з один и тот же район. Тарханское направление оказалось направлением главного удара. Вначале наши войска успешно продвинулись вперед, но вскоре темп наступления начал затихать. А это нехороший признак – значит, на этом участке неудача. И вдруг одиннадцатого апреля с утра стало известно: прорыв наметился на левом фланге наших войск, там, где и не планировался. Оказывается, ночью наш батальон скрытно переправился через небольшое озеро и обнаружил слабинку в обороне противника. Утром основной удар перенесли на этот участок. Сюда бросили и штурмовую авиацию.
