Вероятно, «роман» на самом деле был всего лишь несерьезным легким флиртом, небольшим увлечением, какие случаются постоянно у всех и у каждого, но мама закатила истерику и сбежала в дом своих родителей, бросив нас с братом. А отец поехал, чтобы ее вернуть. Очевидно, переговоры у них продвигались не слишком успешно и ситуация только усложнялась… но было бы совершенно неверно думать, что мы с братом хоть на минуту расстроились из-за того, что родители оставили нас одних. Первым делом мы пригласили к нам Мари. Дальше мы воспользовались всей этой неразберихой, чтобы снять через банкомат большие суммы с родительского счета и купить все, что хотели. Мы засиживались за полночь и распивали спиртное. Мари тогда было всего восемнадцать, но в моих глазах она была уже взрослой красивой женщиной.
Если подумать, то тогда мы втроем и спали-то бок о бок.
В тот вечер тоже шел снег, и было ужасно холодно. Это был один из тех дней, когда вы не можете заставить себя даже дойти до ванной. За окном воздух был настолько ледяным, что возникало ощущение, будто он внезапно превратился в замерзшую глыбу. И этот холодный воздух с силой давил на оконные стекла…
Но внутри было тепло, мы уже порядком напились и ужасно объелись. Мы легли спать прямо в одежде, засунув ноги под котацу[2]. Первым задремал мой брат, его дыхание стало медленным, равномерным и глубоким. Затем улеглась Мари, которая уже тоже клевала носом. Мне столь же нестерпимо хотелось спать, и я молча легла рядом с сестрой. Наши глаза встретились.
– Почему бы нам не поспать сегодня прямо здесь? – спросила Мари.
Затем она приподнялась, наклонилась к щеке Ёсихиро и поцеловала его перед сном. Я от удивления вытаращила глаза. Она улыбнулась и запечатлела поцелуй и на моей щечке, причем он длился ровно столько, сколько и предыдущий.
– Спасибо, – сказала я.
Мари в ответ слегка улыбнулась, затем как-то неуклюже шлепнулась на нашу импровизированную постель и закрыла глаза. Снег беззвучно падал в глубине ночи на землю, запирая и нас внутри белого кокона. Перед сном я разглядывала тени, отбрасываемые ресницами Мари на ее фарфоровую кожу.
Через четыре дня, наконец, вернулись родители и обнаружили, что в доме все вверх дном, мы втроем разодеты в модные тряпки, которых раньше они не видели, страдаем от похмелья, поскольку весь прошлый вечер пили. Они были совершенно шокированы и устроили взбучку брату, поскольку он был старше меня и в большей или меньшей степени являлся главным виновником всего этого безобразия.
