– На какое еще задание? – в голосе Вовка не слышалось ни малейшего азарта.
– Сейчас узнаете. Вставайте.
Вовк, ворча, стал искать сапоги.
– Тюлька! – заорал он на весь лес. – Куда ты сапоги дел, чертова голова?
Никто не ответил, и Вовк опять стал шарить вокруг себя.
– А о каком это задании вы говорите, товарищ лейтенант? – раздался вдруг слева голос Сергеева.
– Спите, спите, Сергеев. Я не к вам.
– А какое задание?
– Я не к вам, я к Вовку. Вергасов приказал высоту одну тут захватить. Вот и…
Сергеев сразу сел.
– Какую? 103,2?
– 103,2.
– Сейчас мы ее возьмем. Одну минуточку.
Сергеев оперся о плечо Ильина и встал. Даже сквозь гимнастерку чувствовалось, что рука у него горячая.
– Слушайте, у вас же это самое, куда вам, – запротестовал Ильин.
– А у вас – первое задание, – шепотом в самое ухо сказал Сергеев, и на Ильина пахнуло жаром. – Что важнее? А? Вовк все равно до утра сапоги искать будет.
Высота 103,2 находилась в полукилометре от занимаемой батальоном рощи. Попасть на нее можно было или прямо, перейдя дорогу, по равнине, или же слева, по так называемому Г-образному оврагу. Решили, что один взвод ударит в лоб, другой из оврага. Сергеев настаивал, чтобы удар прямо поручили ему, но Ильин заупрямился. Он считал, что по оврагу идти менее опасно, и ему было неловко посылать на более трудный участок Сергеева. Тому пришлось подчиниться.
В обороне остался взвод Вовка. Ильин взял солдат Жмачука, Сергеев пошел со своими.
Было около часа, когда оба отряда двинулись к высотке. Темень стояла адова. Небо с вечера затянуло тучами. Ильин к тому же был близорук, поэтому старался держаться Кошубарова, сержанта из взвода Жмачука, хвалившегося, что видит ночью как кошка. И действительно, он полз так быстро и уверенно, как будто по крайней мере раз десять здесь ползал и знает каждую кочку.
Ильин запыхался, с трудом поспевая за Кошубаровым, и все боялся, что солдаты потеряют направление или отстанут. Но солдаты не терялись и не отставали. Во время небольших передышек – пятьсот метров, да еще в темноте, в один прием не проползешь – Ильин слышал, как рядом с ним кто-то дышал, отряхивался, тихо сплевывал. Потом почудилось, что они не туда поползли, что высота осталась где-то значительно левее, что Сергеев давно сидит на исходной и нервничает и не может понять, что же случилось в конце концов. Условлено было начать бросок без всякого сигнала ровно в час сорок пять, но в последнюю минуту Ильин забыл поменяться с Кошубаровым часами (у того были светящиеся), и сейчас ему казалось, что положенный срок прошел и что ползут они никак не меньше часа.
