– Что это с нашим директором? – переговаривались между собой артисты в сарае за кулисами.
– Не трогайте его, он сходит с ума. Директорша приезжает завтра утром.
– Откуда ты знаешь?
– Получена телеграмма.
– Станет Щупак своей жены бояться!
– Разве у него есть жена?
– Поздравляем. Ты здешний?
– Говорят, что такой человек, как Щупак, может себе позволить иметь трех жен.
– А я слыхал, что с этой он развелся.
– Ничего подобного!
– Чего же он так обхаживает примадонну?
– Примадонну оставьте в покое. Примадонна на всех вас плюет с высокого потолка.
– Брайнделе-козак! Вы что за адвокат такой?..
– Держали бы лучше язык за зубами!
– Или провалились бы сквозь землю!
– Где? Здесь, в Бессарабии, или там, в Румынии?
– Посмотри на себя в зеркало, обезьяна!
– Довольно уж вам язычок чесать!
– Как же все-таки обстоит дело с женами Щупака?
– Тише, дети, кажись, едут!
– Едут! Едут!
– Трам-тарарам! Тарарам!
– Ерцом-перцом? перл-вирл-верцом!
– Давай, давай, поддай жару!
– Жару, жару!
– Поддай, поддай!
Услыхав, что подъехали извозчики, вся компания актеров и актрис, как один человек, встрепенулась, и все один за другим с пением направились из сарая во двор «встречать жениха».
Глава 35.
Шимен-Довид распоряжается
В честь еврейского театра Шимен-Довид привел во двор целую ораву извозчиков, чуть ли не всю голенештинскую извозчичью биржу. Собрались старые и молодые, все в огромных смазных сапогах, с длинными кнутами в руках. Здесь были: Нойах Бримза в рваной накидке и плюшевом картузе; Нахмен Кокон, сердитый человек, с виду похожий на петуха; Янкл Маметлива, заспанный парень с красными губами; Гецл Галаган, долговязый детина с одним глазом; Генех Кустай, приземистый, но здоровенный человечек; наконец Карп Мундзик, молдаванин в меховой шапке.
Карп надвинул шапку на лоб, заткнул за пояс полы своей свитки и принялся за смазку колес. Остальные извозчики тоже усердно взялись за работу: спешно упаковывали декорации, выносили из сарая корзины и ящики, тюки и узелки и складывали все на телеги, не обращая никакого внимания на просьбы актеров, шедших за ними следом и умолявших обращаться с багажом как можно осторожнее, складывать его «потише» да «полегче».
Как генерал стоял Шимен-Довид посреди двора, командуя, ругаясь и пересыпая бранные слова стихами из псалмов, вперемежку с молдаванскими словами:
– А поди-ка сюда, калбун, паршивец этакий! «Поэтому они свернут с пути, – задержи телегу, не то я тебя смажу по харе, ибо сейчас разгорится гнев его»
