Через некоторое время Штирлиц, которому так и не удалось связаться с Центром, вышел из туалета, ударив английского агента дверью по носу. Стеная от боли, английский агент в свою очередь вполз в туалет.
Затем в коридоре появился потный Борман. Партайгеноссе зашел в мужской туалет и отпрянул, наткнувшись на переодетого женщиной английского агента, который пил портвейн, забытый Штирлицем.
– П-пардон, мадам, – сказал Борман и, решив, что у Штирлица перепутаны таблички на дверях туалетов, зашел в женский.
Раздался визг, громкий звук пощечины, и Борман вылетел из туалета с отпечатком ладони на правой щеке, не успев даже сообразить, кто его ударил.
«Левша», – подумал Борман и, обиженно сопя, пошел в сад.
– Ловко ты его, – похвалил Штирлиц. – И завизжал очень натурально!
– Это я, чтобы женщину изобразить, – агент Купер потер ушибленную левую руку и взглянул на Штирлица. – Туалет-то женский!
Штирлиц мыл руки и насвистывал «Прощание славянки».
– Ну, пошли, – сказал русский разведчик, выключая воду.
– Кстати, Штирлиц, – заметил Купер, следуя за разведчиком, – если день рождения у местного Штирлица, то и у вас тоже. Поздравляю!
– Спасибо, дружище, – Штирлиц пожал Куперу руку. – Я и забыл.
И они покинули дачу, где перепившиеся гости уже спали, а Штирлиц сидел у камина и при свете торшера в который раз перечитывал любимые строки русского поэта Есенина.
Глава 10
Засада этажом выше
– Это безобразие! – гремел Кальтенбруннер. – Десять человек, десять самых натренированных диверсантов не в состоянии убрать какого-то паршивого Штирлица!
Люди Кальтенбруннера, которых он собрал для проработки в своем кабинете, смущенно молчали.
– И главное, мало того, что не убрали Штирлица, но еще и сами исчезли в неизвестном направлении!
– Может быть, – робко сказал один из людей Кальтенбруннера, – они, провалив дело, испугались вашего гнева и уехали из страны?
– Правильно испугались! – вскричал Кальтенбруннер. – Я б их расстрелял на месте из крупнокалиберного пулемета. Я бы их повесил вверх ногами и отрубил их глупые головы! Я бы разнес их на мелкие кусочки из фаустпатрона! Идиоты! Десять уродов не справились с одним кретином!
– Похоже, «идиоты», «уроды» и «кретины» – это любимые слова этого господина, – заметил агент Купер, наблюдая со Штирлицем эту сцену на портативном экране, встроенном в его чемоданчик. – А по-моему, он сам – идиот, урод и кретин.
– Ты прав, – согласился Штирлиц. – Странно, что в Рейхе его считают одним из самых умных и дальновидных офицеров.
