Два фронтовика в серых шинелях подошли к стойке и заказали по рюмке шнапса. Стоящий за стойкой толстый баварец откупорил новую бутылку и налил защитникам Родины.
– Давно с фронта? – участливо спросил он.
– С неделю, – отозвался фронтовик с перевязанной головой. – Знатно нам всыпали на Курской дуге!
От мощного удара ноги дверь кабачка чуть было не сорвалась с петель.
– Штирлиц пришел, – предположил рыжий эсэсовец, оглядываясь на дверь. Он не ошибся. Это, действительно, был штандартенфюрер СС фон Штирлиц вместе с незнакомым завсегдатаям кабачка молодым человеком.
Штирлиц и агент Купер прошли к свободному столику. Купер брезгливо смахнул со стола двух совокупляющихся тараканов и наморщил нос – ему тут сильно не нравилось. Зато Штирлиц чувствовал себя, как дома.
– Привет, Штирлиц! – помахали руками эсэсовцы.
– Привет, ребята! – отозвался русский разведчик, улыбаясь старым знакомым. – Рад вас видеть!
Не дожидаясь приказа, официант принес поднос, уставленный пенными кружками пива, и несколько вскрытых банок тушенки.
– Благодарю, – сказал вежливый Штирлиц и вдохнул аромат первой кружки. – Купер, попробуй настоящего баварского пива!
– Штирлиц сегодня в хорошем расположении духа, – шепнул один фронтовик другому. – Значит, драки не будет.
– Это точно, – согласился второй. – Ну, даст в морду одному-другому, но драки по-крупному не будет точно!
– Штирлиц, – оглядываясь по сторонам, произнес агент Купер. – Пейте поскорее свое пиво, и поехали назад!
– Купер, не гони волну, – попросил Штирлиц. – Чего ты суетишься?
– Чем больше времени мы проводим в прошлом, тем сильнее изменится будущее. Может так случиться, что в результате этих изменений исчезнете и вы, и я!
Штирлиц наслаждался. Он прекрасно помнил и этих мужественных фронтовиков у стойки, и эсэсовцев, самый рыжий из которых проиграл ему когда-то двадцать пять марок и так и не отдал. А этому лейтенантику, помнится, он знатно начистил репу, вот только за что? Впрочем, это не важно.
Входная дверь еще раз тихонько приоткрылась, и в кабачок проскользнул маленький незаметный человечек. Его Штирлиц тоже помнил. Это был агент Штирлица – профессор Плейшнер. В сорок пятом году Штирлиц послал его в Швейцарию с важным заданием, но лопух Плейшнер не заметил двенадцати утюгов на подоконнике – знак того, что явка провалена, – и, убегая от гестаповской засады, выпал из окна и геройски разбился вдребезги.
«Бедный профессор Плейшнер», – взгрустнул Штирлиц и вспомнил глупый анекдот, который он услышал позже, году этак в семидесятом, о том, как Штирлиц шел по улице и поднял глаза. Это были глаза профессора Плейшнера. Глупость какая! Чисто советский анекдот. Улицы в Берне подметают по несколько раз в день, поэтому никаких глаз он тогда не поднимал, а о смерти профессора узнал от старика, продающего канареек и волнистых попугайчиков в магазинчике напротив проваленной явки.
