Я сидела и смотрела на своего мужа и всё думала: дурацкий панк. Смешной. Дурной. И смотри-ка ты – муж. Да ещё и мой. Развестись что ли?
– Ляпа, давай уже короче разведёмся! – пошутила я неуклюже.
– Зачем? – встрепенулся он. – Я тебе надоел?
«Надоел!» Не виделись полгода…
– Ты безразличный, – быстро ответила я и торопливо отпила пиво.
Ляпины глаза приобрели осмысленное выражение. Глаза смотрели не в сторону, а прямо на меня. Он не понял. Я шучу? Да вроде без обычных приколов. Тогда что? Не понял, не понял, не понял. Потом понял.
– Я просто не думал, что у тебя ко мне какой-то интерес может быть…
У меня внутренне челюсть – хрясть на пол. Он «не думал»!!! Ну каково?
– Почему это? – заинтересовалась я.
– Потому что я маленький, глупый, уродливый панк.
Мне стало смешно. Так откровенно напрашиваться на комплименты мог только Ляпа. Ляпа-Шляпа. Простой и сложный в одном флаконе. Он лёгкий и весёлый, но что у него внутри? Только «Дай!… мне! Дай!… мне! Дай!… мне немного солнца»? Надо же – «уродливый панк».
– Я на комплимент не напрашиваюсь, – ответил он, понимая, что переборщил малость. – Может, я, конечно, утрирую, но в общих чертах ведь так и есть.
Пришёл Сэм, шумно порылся в холодильнике, ухмыльнулся равнодушно, глядя на меня и на вытаращенные Ляпины глаза. Ушёл.
Ляпа встал за ним, я думала, он уйдёт за Сэмом. И хорошо, меня вообще-то Нигер ждёт. Но Ляпа закрыл дверь в кухне и повернулся ко мне.
– Я люблю тебя, киска.
– Что?
Продираясь через смущение, как через колючую проволоку, сбросив дурашливое выражение, от чего лицо его стало некрасиво-напряжённым, Ляпа приблизился ко мне, тяжело дыша.
– Э…э… Ляпа…
– Хватит уже всякой фигни, – сказал он серьёзно.
И его язык оказался у меня во рту.
