И он начал снимать медную табличку. Она уже болталась на последнем шурупе, когда раздался грубый хохот, но не успел Маллиган повернуться к зрителям, как множество «Ш-ш» и «Тихо!» усмирили виновного.
Ирландец поднял табличку, и все увидели надпись: «Маллиган и сыновья».
– Шесть дюймов чистейшей меди, друзья, – сказал он. – Я бы пригласил кого-нибудь из зала подтвердить этот факт, но сомневаюсь, что хоть один жалкий сосунок вроде вас бывал в литейной или вообще видел мастерскую!
По-видимому, он оказался прав, потому что в бормотании зрителей я уловил долю смущения. Но вот под громкие рукоплескания из-за дальнего стола поднялся черноволосый молодой человек. Удивленные возгласы захлестнули зал, и авторитет Маллигана, казалось, испарился. К сцене шел высокий плотный парень в черном костюме, который только что не лопался по швам. Здоровяк смотрел себе под ноги и по меньшей мере стеснялся внимания публики к своей персоне.
Маллиган бодро похлопал парня по плечу, как бы по достоинству оценивая его крепкое телосложение. Тот осмотрел табличку со всех сторон и даже заглянул в отверстия для шурупов, после чего робко кивнул и что-то пробормотал.
– Громче! – крикнули из зала.
– Это медь, – повторил здоровяк таким слабым голоском, что второе слово растворилось в воздухе, не достигнув даже первых рядов.
Маллиган бросил табличку в воронку. Я знал, что это произойдет, но когда она с грохотом свалилась в чрево мясорубки и все глаза устремились на «Машину», меня охватила неясная паника: нет, ничего не выйдет, она сломается. Однако выбора у меня не было. Я стоял, вцепившись в ручку, – единственный человек, отдающий себе отчет в том, что и у нашей машины есть предел возможностей. Случайная медная кнопка или шуруп – это одно, а металлическая пластина – совсем другое, не говоря уж о том, что эту медь предстоит глотать. У Маллигана осталось только три пинты жидкости, и нам придется покинуть вечеринку сразу после того, как последняя ложка будет съедена… Как бы там ни было, я схватил ручку и тут же стал центром всеобщего внимания.
Жадные лезвия вонзились в пластинy. Лязг металла о металл. И все. Больше я ничего сделать не мог. Как бы я ни старался, дергая ручку из стороны в сторону (насколько позволяла «Машина»), ничего не происходило. Я наваливался всем телом, по был не в силах одолеть проклятый металл. Рано или поздно что-то должно сломаться. Не ручка – она из чугуна, и уж точно не крепкие стальные зубы, таящиеся в железном чреве. Сломаюсь я. Все мои мышцы скручивались в череде судорог, пока я силился не обмануть ожиданий великого Маллигана и сделать так, чтобы ему не пришлось заканчивать выступление на столь унизительной ноте – не съев обещанного предмета.
