Я обратил внимание на некоторую нелогичность ее обвинений. В конце концов, она по собственной воле выбрала круиз. Она рассказала мне, что большую часть времени проводит в Соединенных Штатах, в Йоханнесбурге навещала сестру, а теперь по делам направляется в Лондон.
Естественно, я поинтересовался, почему она предпочла пароход самолету; вместо нескольких дней она в считанные часы могла приземлиться в аэропорту Хитроу.
Она помолчала, прежде чем ответить. Кивнула бармену, который поставил перед нами по новой порции виски.
– Я никогда не нетала на самолете, – голос ее был серьезен – и никогда не полечу.
Разумеется, всегда можно встретить пожилых дам, которым трудно свыкнуться с новшествами, вторгающимися в нашу жизнь, однако к Цинтии Паркер такое объяснение едва ли подходило. По ее словам, она держала дома гоночный автомобиль и была влюблена в собственную моторную яхту. Твердое неприятие воздушных перелетов возбудило во мне любопытство. Я спросил ее:
– Почему?
Взяв в руки бокал, она подняла его и поверх ободка посмотрела на меня.
– Я боюсь высоты. – Поверхность жидкости не шелохнулась в ее руках.
– В это трудно поверить, – я с сомнением покачал головой.
Снова наступило молчание; мне показалось, что ей не хочется продолжать разговор. Однако я ошибся; после минутного раздумья она начала рассказывать, тихим голосом. Мне оставалось сидеть и слушать.
* * *
Это произошло почти полстолетия назад, во время первой мировой войны, когда Цинтия была восемнадцатилетней девушкой. Многочисленные поклонники окружали ее еще со школы, и будущее обещало новые радости. Война была досадным недоразумением. Хотя, с другой стороны, с фронта прибывало постоянное пополнение в армию поклонников Цинтии – бравые молодые люди в военной форме, присутствие которых на вечерах и балах приятно согревало патриотические чувства, их устроителей. Для состоятельных людей, умевших управлять обстоятельствами, жизнь не затихала и не теряла красок даже в 1917 году.
Перед глазами Цинтии прошли десятки молодых офицеров; кого-то ей было жаль провожать на фронт, кого-то нет, однако ни один из них не оставил в ее памяти такого заметного следа, как Тони Андерсон. Сомневаюсь, чтобы она любила его; она не могла до такой степени потерять контроль над своими чувствами, однако он очаровал ее, и это очарование через сорок восемь лет было все еще заметно, когда она рассказывала о нем.
Тони Андерсон был высоким и загорелым, с черными усами, слегка крючковатым носом и темно-синими, глубокими глазами. Его поразительную физическую силу и магнетизм Цинтия ощутила с первым рукопожатием. Помимо этого, он обладал и другими замечательными качествами. Его дедушка был английский герцог, отец – сталепромышленник с миллионным состоянием. Для родителей Цинтии, как и для нее самой, Тони был подходящей парой. Через шесть недель после знакомства отпраздновали помолвку, оставив месяц на приготовления к свадьбе.
