В то время я ничего не знал о нем как о личности, не знал, как ему удалось начисто утратить человеческую мораль, какая мания владела им и помогала управлять машиной убийств. Я еще не мог представить, с какой свирепостью он выполнял указания свыше, как осуществлял свою кровавую миссию – без колебаний, сожаления и милосердия. Я не знал, что он отдавал приказы убивать младенцев и сам присутствовал при убийствах, считая себя дисциплинированным солдатом, как он дирижировал массовым насилием над женщинами и похвалялся верностью присяге, расстреливал беспомощных стариков и называл себя идеалистом.
Всю ночь я просидел над «делом» Эйхмана. Постепенно стал складываться образ архиубийцы, совершившего преступление, какого не знала вся предыдущая история человечества: Эйхман нес ответственность за уничтожение шести миллионов евреев!
К утру я уже знал, что в этом деле он был верховной инстанцией, и в его руки сходились все нити убийства.
И еще мне стало ясно, что он обучен приемам гестапо и может оказаться опасным противником.
Кровь миллионов жертв взывала к отмщению, но в то время во всем мире не было ни правительства, ни полиции – никого, кто искал бы Адольфа Эйхмана, чтобы судить его. Мир слишком устал, государства и их руководители твердили, что пора забыть все ужасы, не бередить раны и что все равно нет казни, соразмерной масштабам содеянного преступления. Мир словно издевался над справедливостью и правосудием! В ту ночь я сказал себе: «Если Адольф Эйхман жив, он предстанет перед судом».
Вскоре в Израиль приехал по делам службы доктор Шнеер, и я узнал, что информацию об Эйхмане он получил от доктора Фрица Бауэра – генерального прокурора земли Гессен в ФРГ. Бауэр, по происхождению еврей, родился в семье юристов и сам работал судьей в Штутгарте, пока к власти не пришли нацисты. Они арестовали его и около года продержали в тюрьме. В 1936 году Бауэр эмигрировал в Данию, но гестапо настигло его и там, он провел в тюрьме еще три года, пока ему не удалось сбежать в Швецию. После войны он вернулся в Германию с твердой решимостью разыскать нацистских преступников и предать их суду. Прокурор прославился своей принципиальностью. К тому же он был ветераном социал-демократической партии, правившей в Гессене, и дружил с главой земельного правительства.
Доктор Шнеер рассказал, что 19 сентября 1957 года, когда он гостил во Франкфурте, главный раввин земли Гессен Рабби Лихтигфельд сообщил ему, что Бауэр хочет поговорить с ним о важном деле. Рабби не знал, о каком. Сначала условились встретиться в отеле «Метрополь», но Бауэр сразу же предложил перейти в более спокойное и удобное место. Они покинули «Метрополь» и устроились в ресторане возле автострады Кельн – Франкфурт.
