– Луиджи мне говорил о вас, – сказала она. – Если не ошибаюсь, вы летчик и вернулись откуда-то, где идет война… А что вы сейчас делаете?
– Подыхаю с тоски…
Натали понимающе покачала головой:
– Это из-за войны вы такой стали?
– Думаю, скорее из-за того, что больше не воюю. Мирная жизнь – это такая преснятина.
Вошла Мишетта с подносом и поставила его на низенький столик возле Натали. Натали налила кофе. Под шалью п рукавом угадывались очертания ее руки, очевидно толстой, как ляжка, зато пальцы были длинные, хорошей формы и ловкие.
– Ясно, – проговорила она, протягивая Фи-Фи чашку кофе, – если Луиджи в порядке исключения приводит ко мне человека, то уж обязательно подонка.
Фи-Фп поставил на столик чашку.
– Мадам!
– Это уж как вам будет угодно…
Фи-Фи не поднялся с кресла, не ушел, он снова взял чашку. В конце концов, пусть его здесь считают отбросом человечества – ему все равно, сидеть ли рядом с этой махиной или еще где-нибудь… Но коль скоро она себе позволяет… он тоже задаст ей вопрос, хотя такие непозволительные вопросы женщинам не задают.
– А как вы, мадам, ухитрились стать такой? – он обвел пальцем в воздухе силуэт Натали, но не мог удержаться и добавил: – Лицо у вас красивое.
– Вот как? – Натали поставила круглый локоть на край стола, подперла ладонью подбородок и задумчиво произнесла: – Представьте себе, как-то была я в министерстве, ну, как бывшая узница концлагеря… и проходила по коридору, а в конце коридора висело огромное зеркало. Вот я и подумала что за великанша идет навстречу? И даже оглянулась… чтобы посмотреть на нее. А оказалось – в коридоре я одна, и великанша эта – я! Просто я себя не узнала…
Фи-Фи не смеялся.
– А раньше я была тоненькая… словом, в самый раз. Но в лагере боши проделали со мной разные вещи…
– Проделали с вами… – повторил Фи-Фи и стряхнул с сигареты пепел.
– Да, миленький мой почетный бандит… А какой чудак прозвал вас Фи-Фи? Вот уж вы не Фи-Фи…
Фи-Фи хмуро объяснил, жуя каждое слово, как кончик потухшей сигареты:
– Ф. Ф. И.[2] – Фи-Фи… Тогда я был моложе. И еще не превратился в труп… Холодный и липкий на ощупь… Миленький бандит это еще куда ни шло. Но почетный… не слишком ли много чести?
– Ну-ну, ладно…
Воцарилось молчание.
– Странно все-таки, – начал Фи-Фи без улыбки.
– Что странно?
– Эта встреча в министерском зеркале.
Натали поставила чашку, окунула кисточку в тушь и начала расписывать фон рисунка.
– А потом дошло до теперешних размеров, – проговорила она, внимательно приглядываясь к движениям собственной руки. – Луиджи таскал меня по врачам. Но, надо полагать, там мне сделали нечто радикальное…
