Когда я недавно рыла яму, чтобы сбросить в неё то ничтожество, я много думала. Когда занимаешься физическим трудом, хорошо думать, чтобы убить время. В ту ночь, когда всё случилось, я слушала эти дурацкие причитания Ёко, которые она произносила со слезами на глазах, и поняла, что она будет всё время обо мне заботиться, не выходя ради этого замуж. И тут мне показалось, что я чётко увидела, что же я из себя представляю. Я поняла, что я не больше чем бледная маленькая девочка, которая устраивает истерики и ведёт себя своенравно, несмотря на то что все окружающие с трудом поддерживают её слабое здоровье. Вероятно, я и дальше буду продолжать оставаться такой. Это совсем не означает, что я стала заниматься самоанализом, ибо и до сих пор достаточно сознавала это.
Просто когда из-за физического состояния сознание как бы отдаляется, рассеянно думать об этом было до странности приятно, так как я чувствую, что в ближайшие дни могу умереть. Что ни говори, вырыть такую яму, вероятно, было бы чрезвычайно трудно даже здоровому человеку. Это была тяжёлая операция, достойная завершения моей жизни.
К тому же, так как я рыла в саду соседнего дома, то ни в коем случае это не должно было быть обнаружено. Работала я только ночью и понемногу уносила землю. Земля была твёрдой и я во многих местах порезала свои руки. Каждый день я наблюдала, как зачинается летняя утренняя заря. Наблюдала со дна ямы.
Глядя из узкого пространства ямы, я видела, как постепенно светлело небо и исчезали звёзды. Устав до изнеможения, я передумала о многом. Чтобы мать не заметила грязной одежды, я одевала купальный костюм и поверх него один и тот же грязный жакет и работала. Я заметила, что не могу вспомнить, плавала ли я в море в купальном костюме. Во время уроков плавания я только изучала движения и фактически не могу плавать далее кролем. По дороге в школу, взобравшись на холм, я каждый раз задыхалась и, насколько помню, никогда не участвовала в длинных церемониях перед началом занятий. В то время я никогда не обращала внимания на мелочи, которые происходили вокруг меня, а смотрела только на голубое небо.
Трудно дышать, одеяло как будто сдавливает моё тело.
Я далее не могу есть обычную пищу. Единственное, что ещё ем, так это маринованные овощи, которые приносит моя мать. Ты, Мария, наверное, будешь смеяться.
До сих пор, чтобы со мной ни случалось, где-то в глубине моего сердца всегда бился источник энергии, теперь он иссяк.
