Двадцать лет…
Скорее всего, саму Деленн проходящие годы беспокоили не больше, чем и всех живущих. Но в глубине ее памяти всегда таилось знание того, что ее возлюбленный муж, наперсник ее души, Джон Шеридан, человек, который поистине изменил судьбы галактики, проживет всего лишь каких-то двадцать лет. Это цена, которую он заплатил за то, чтобы вернуться назад с З’Ха’Дума. Если бы Деленн могла отправиться в прошлое, если бы ей дано было предотвратить лишь что-нибудь одно, она выбрала бы именно это. Поразительный выбор, учитывая, свидетелем каких ужасных событий стала Деленн в свое время, сколько катастроф случилось с теми, кого она любила.
Ему осталось жить двадцать лет…
Так ей сказали…
…Четырнадцать лет назад. (5)
В прежние времена ей удавалось заставлять подобные мысли убраться прочь, иной раз даже надолго. Но в последнее время не проходило ни одного дня - да что там дня, пожалуй, даже ни одного часа - когда бы она не задумывалась об этом.
Несмотря на столь близкие отношения с мужем, несмотря на глубокую духовную связь между ними, ей удавалось скрывать от него свои тревоги. Иногда Шеридан, конечно, замечал, что Деленн выглядит озабоченной, и выражал беспокойство по этому поводу. Она легко отбивала его вопросы, объясняя все заботами об их сыне, Дэвиде. Ему было уже двенадцать лет, и он складывался как личность, в которой выразительно сочетались черты и отца, и матери. В нем также замечательным образом перемешались характерные особенности обеих рас. С одной стороны, он часто являл себя юным проказником, который носился сломя голову по их дому на Минбаре с чисто человеческим энтузиазмом и азартом, к большой досаде своей матери и радостному изумлению отца, и к полному отчаянию его учителей.
С другой стороны, когда Дэвид сталкивался с трудностями в изучении чего-либо, он с такой легкостью забывал о забавах и с такой твердостью брался за дело, что его учителя удивлялись, как многого ему удается добиться, если он начинает трудиться с полной самоотдачей.
Внешне Дэвид выглядел как человек. С течением времени цвет его волос изменился: из блондина он стал брюнетом. Дэвид любил носить длинные волосы. Это вызывало раздражение у отца, в котором тут же просыпались инстинкты старого вояки. Раз за разом он восхвалял достоинства короткой стрижки, но Дэвид, похоже, не обращал на эти наезды никакого внимания. Как ни странно, брови у него сохраняли свой прежний, светлый окрас, но темные глаза под ними оставались наследием матери.
