Нормандцы подхватили это приветствие, которое эхом разнеслось по дворцу и было подхвачено за его пределами. Но Вальтеоф не мог из себя выдавить эти слова. Горло вдруг пересохло, и слова не шли, но постепенно англичане вокруг подняли свои голоса и при третьем приветствии он заставил себя кричать вместе с ними: «Виват! Вильгельм, король Англии!» Совсем немного времени прошло с тех пор, как он кричал, приветствовал так же Гарольда и с совсем другими чувствами. Он повернулся к Вульфстану и увидел, что глаза его полны слез. «Эдвин и Моркар кажутся радостными, думают только о себе, – подумал он с необычным цинизмом, – но Мерлсвейн при этом хмурится, Эдрик Дикий легко кидается словами и, очевидно, не думает об их значении. Только юный Эдгар стоит красный, в явном затруднении. Без сомнения, он вспоминает, как эти же самые люди приветствовали так его». Вальтеоф почувствовал свою вину перед ним и решил его успокоить.
Наконец Вильгельм поднялся.
– По совести говоря, – медленно и четко произнес он, – я не могу противиться такому согласию. Я верю также и надеюсь на Божие милосердие, что воля Божия в том, чтобы мне управлять этой страной и этими людьми. Я принимаю корону!
Он замолчал, и в напряженной тишине вперед вышел помрачневший Альред, внушающий страх своим величественным видом.
– Я призываю тебя, Вильгельм Нормандский, если ты действительно боишься Бога, хранить закон этой страны так же, как и твой замечательный предшественник, Эдуард. Будешь ли ты одинаково справедлив к нормандцам и англичанам? Будешь ли ты придерживаться наших обычаев и наших традиций?
Поднялся шум и началось движение среди нормандцев, возмущенных тем, что их герцога принуждают к клятве, но, подняв руку, он заставил их замолчать. Герцог поднял меч:
– Я клянусь в этом! – его голос прозвучал на весь зал. – Я клянусь Святым Крестом, помогающим мне Богом и всеми святыми. – Он сел при всеобщем шуме одобрения.
Альред медленно подошел к нему и почтительно поклонился, за ним последовал Стиганд, тихо сказавший что-то, вызвавшее улыбку герцога, следующим подошел юный Этелинг, и Вильгельм обласкал его и поцеловал в лоб, пообещав ему все лучшее при своем дворе в Руане и дружбу своих сыновей. Эдгар покраснел и поклонился, счастливый такими изменениями. Ричард де Руль занял свое место слева от герцога и вызвал сначала Эдвина и Моркара. Они вышли и, преклонив колена, протянули руки герцогу, клянясь ему в вечной верности. Эдвин со своей всегдашней вежливой улыбкой произнес несколько слов, и когда они отошли, Ричард де Руль выкрикнул:
