Торкель произнес со своего места:
– Я знаю Харальда Сигурдссона и предупреждаю тебя, что его следует опасаться.
Эдвин посмотрел на него загадочно.
– А я тебе говорю, что уж кого следует остерегаться, так это герцога Вильгельма.
– А как насчет Гарольда Годвинсона, нашего помазанного короля? – Вальтеоф оглядел людей, сидящих за столом, надеясь, что это имя возродит в них былую доблесть.
Несколько человек подошли поближе, чтобы услышать ответ, но Эдвин только пожал плечами.
– Мне его жаль. Но никто не может отрицать, что он клятвопреступник, и неразумно было бы полагаться на его помощь. Может ли удача сопутствовать тому, кто нарушил святую клятву?
Вальтеоф сошел со ступеньки.
– Не знаю, но я не могу примириться с этим поражением. Каждый думает только о своих землях. Я согласен в этом с тобой, мой господин. Но мне кажется, что ваш мир с норвежцами точно так же и даже более предал нашу страну, как и Гарольд своей клятвой. Я должен отвести своих воинов к нему.
Он взглянул на Торкеля и в его сопровождении вышел из дома, размышляя о том, как он это сделает, если его не выпустят из Йорка.
Женский голос проговорил ему вслед:
– Хорошо сказано, граф Вальтеоф. Он услышал голос Моркара:
– Пускай катится, тот или иной мерзавец его обязательно проучит.
Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, минуту он колебался, затем, взяв себя в руки, вышел вон из дома. На улице воздух был свеж и прохладен, низкая полная луна всплыла над крышами домов. Он глубоко вздохнул, радуясь, что вышел из жары и напряженной атмосферы.
Торкель сказал:
– Не обращай на них внимания, мой господин. Граф Моркар раздражен, потому что не смог разбить норвежцев. Все дело в гордости.
Вальтеоф был слишком зол, чтобы заботиться о чувствах Моркара.
– Он может погрязнуть в этом дерьме, хотя я и стараюсь его вытащить.
Он уже поставил ногу в стремя, когда к нему подбежал Госпатрик.
– Кузен, подожди минутку. – Вальтеоф вскочил в седло, но опустил поводья. Госпатрик попридержал его. – Не уезжай пока. Я хочу поговорить с тобой. Мы так давно не виделись.
– Я должен вернуться к своим людям. Госпатрик потрепал его лошадь, погладил мягкий нос.
– Я назвал в твою честь сына. Не можешь ли ты стать крестным?
– Охотно, – ответил Вальтеоф – когда все это кончится.
Его кузен вздохнул.
– Не считай нас врагами. Постарайся понять нас. И прости!
– Разве я так считаю? – Вальтеоф натянул поводья, но все-таки мельком улыбнулся Госпатрику, выезжая на улицу.
