Тогда следователи и обратились в Национальную академию ФБР в Куантико. Я в то время занимался разработкой новой методики расследования – составлением психологического портрета преступника. Поскольку я был единственным сотрудником, работавшим по этой теме в Подразделении по изучению поведения, то в Сан-Франциско отправили меня.
Я начал с изучения отчетов полиции и фотографий мест преступления. Меня особенно заинтересовало то, что все убийства произошли в уединенных местах с густой растительностью. Анализ этого дела я излагал полицейским в большом лекционном зале. Многие из сидевших в зале были убелены сединами. Чтобы поймать убийцу, из отставки были призваны на службу опытные ветераны.
Я считал, что мы имеем дело с необщительной личностью, страдающей комплексом неполноценности. Тот человек не способен без насилия добиться от своих жертв того, чего он хочет, и, поскольку все его жертвы находились в хорошей физической форме, единственным способом одолеть их было молниеносное нападение сзади.
Я предполагал, что у этого парня были проблемы в семейной жизни и что он уже сидел в тюрьме за изнасилование или, что более вероятно, за попытку изнасилования. Наверняка имел место некий психологический толчок, например рождение ребенка или потеря супруги, предшествовавший началу в этой серии убийств. Поскольку все его жертвы были белыми, а в преступлениях такого типа обычно четко соблюдаются расовые признаки, то преступник был белым.
Судя по тому, как успешно действовал убийца и как удачно скрывался от полиции, он, вероятно, не был юношей, но его возраст, видимо, не превышал 35 лет, умственное развитие значительно превосходило норму. В детстве он, скорее всего, страдал хроническим недержанием мочи, манией поджигательства и отличался жестоким отношением к животным, или, по крайней мере, для него были характерны две из приведенных трех характеристик.
Еще одно, – добавил я после продолжительной паузы. – Убийца заикается. – Разгадать, что подумали полицейские, было нетрудно: "этот парень несет чепуху".
– Вы делаете такое заключение, судя по характеру раны? – саркастически поинтересовался один полицейский.
Нет, объяснил я. Тот факт, что убийца предпочитает нападать внезапно даже в пустынных местах, говорит о том, что в нем есть нечто, чего он стесняется. Никто из свидетелей не упоминал о ком-либо, имевшем явный физический недостаток. Я предположил наличие заикания, поскольку это то, чего может стесняться убийца, но что невозможно заметить, пока он не начнет говорить.
