Кебич и сам не знал, что мы его выдвигаем. Его тоже просто поставили перед фактом. Я позвонил ему после собрания и сказал: «Вячеслав Францевич, мы тебя выдвинули». И все домыслы, будто бы Кебича выдвигали потому, что рассматривали на должность премьера правительства, просто не соответствуют действительности. Наоборот, лишь после победы на выборах Вячеслава Францевича начали рассматривать как потенциально сильную фигуру. ЦК КПБ и Совет Министров были против его выдвижения. А у меня выбора не было. Конечно, я поддерживал Кебича. Ну не Евтуха же мне было поддерживать?! Евтух в правительстве ничего не решал. Ковалев болел и готовился уйти на пенсию. Некого еще было поддерживать. Мы ведь всегда выбираем из того, что есть. И поддержка кандидатуры Кебича была в той ситуации, на мой взгляд, единственно разумным выходом из положения.
А потом пошла борьба. Было видно, что Кебич поначалу проигрывал Лукашенко. Мне пришлось бросить все на собственном округе и начать заниматься округом Кебича. Ведь именно я предложил выдвинуть его – так нельзя же было теперь просто «кинуть» человека.
В результате мне не удалось побывать даже в половине хозяйств собственного округа, даже не все районы посетил как кандидат. А в это время из ЦК КПСС шли установки: перемолоть партократов, которые, дескать, сдерживают перестройку и мешают развиваться демократии. Я не преувеличиваю. Когда однажды нас собрали в Москву на пленум, в один день по всей стране прокатились митинги против обкомов. Никто меня не убедит в том, что это происходило стихийно, без координации.
На Лукашенко в предвыборной борьбе давили, он в свою очередь давил на Кебича. Тогда впервые проявилось то, что потом назвали «черным пиаром». Лукашенко кричал о зажравшихся партократах, о машинах, пайках, резиденциях для отдыха. Не сомневаюсь, что у Лукашенко и быть не могло никаких сведений о том, что Кебич ведет себя как-нибудь аморально. Он тогда уже удачно оседлал конька, который впоследствии и вывез его на самые верха.
Кебич же у Лукашенко выиграл честно. В этом никто не сомневается. В комиссии тогда – не то, что сейчас – входили разные люди, в том числе и те, кто уже зарекомендовал себя оппозиционными настроениями. Разница была два процента. И те же два процента я проиграл на своем округе Головневу – человеку, которого еще недавно сняли с должности директора совхоза за развал работы. Я ведь не мог, в отличие от Головнева, безответственно обещать, что все после выборов будет по дешевке, все появится на прилавках и так далее.
