В этот вечер было ветрено. Порывы ветра раздували длинные волосы девушки, они ласкали мои щеки, и я опять ощутил знакомый аромат.
Наконец я не выдержал и осторожно спросил:
– Роза, как называются твои духи?
– Духи? Я не пользуюсь духами.
– Ну…
– Ты чувствуешь какой-то запах?
– Нет, я чувствую удивительный аромат, который исходит от тебя.
– Не знаю, с этим странным ароматом я родилась. Врачи сначала даже говорили, что у меня какая-нибудь болезнь.
– Да, заболеть такой болезнью – наверное, настоящее счастье, – сказал я.
Я замолчал. Но не потому, что мне нечего было сказать. В моей душе возникла тень другой девушки. Нет, не Хуан Юнь. Я был знаком с той девушкой много лет назад, но ее удивительный аромат по-прежнему преследовал меня. Я горестно опустил голову.
– Что с тобой? – встревожилась Роза.
– Нет, ничего.
Мы молча дошли до парка Сяньцзун-линь. В парке везде, куда ни бросишь взгляд, бродили пары. Влюбленные шли, тесно прижавшись друг к другу. Людей было столько, что в кафе с трудом нашлись свободные места. Наконец мы уселись в кресла, спинки которых были оплетены декоративными веревками.
Я пристально посмотрел на Розу.
– Почему ты так странно смотришь на меня? Мне даже неловко, – сказала она, приблизив ко мне лицо. – Я испачкалась или у меня появились веснушки?
– Нет-нет, я просто задумался.
– О чем задумался? Скажи.
– О том, что случилось недавно.
– А что недавно случилось? Это как-то касается меня?
– Нет, Роза, тебя это не касается. Ужасная гадость, тебе лучше ничего не знать. – Я решил не вовлекать ее в наше расследование и продолжил: – Давай лучше поговорим о другом. Например, о твоем прошлом.
– О моем прошлом? Тут нет ничего интересного. Я такая же, как все девушки здесь. – Она огляделась по сторонам.
– А твои родители? Почему они с тобой не живут?
– Они умерли, – спокойно ответила она.
– Прости.
Какой же я нескладный! Цветы не купил, теперь так бестактно ляпнул… Нет, никакая девушка никогда не полюбит меня.
– Ничего. Все люди рано или поздно умирают. Какая разница, когда. Лишь бы не мучиться. Что у двадцатилетних, что у семидесятилетних – жизнь одна. Бывает, человек прожил очень длинную жизнь, а поздравить его не с чем, потому что он не жил, а долго-долго мучился. Если младенец умер, даже не успев заплакать, может быть, это не так уж плохо для него. Кто знает, какие страдания ждали его в будущем. Ну, тебе этого не понять.
Она допила чай и начала раскачиваться в кресле, натягивая веревки, как на корейских качелях.
