маленькое и почти все только снаружи. Окно на фасаде было выбито, и маленький обеденный зал почернел, но в целом отель выглядел уцелевшим.
Луиза стояла, наблюдая за работой пожарных, судя выражению ее лица, она была в шоке. Когда Бестер подходил, коп, Люсьен, обращался к ней, хотя было непохоже, чтобы она слушала.
– Никто ничего не видел, – говорил он. – Конечно. Луиза, ты должна…
– Оставь меня одну, – сказала она отстраненно. – Просто… оставь меня. Волна гнева прошла по лицу полицейского, но затем он по-галльски пожал
плечами и сделал, что она просила. Бестер постоял минутку, раздумывая, следует ли ему говорить что-нибудь.
Она его заметила.
– Месье Кауфман, – сказала она тихим голосом. – Я беру назад те слова. Я не хочу брать с вас доплату, если вы съедете до срока.
Бестер кивнул. Он собирался сказать ей, что заберет вещи, как только огонь погаснет. К тому же он пытался избегнуть внимания, не привлекать его. А тут непременно появятся репортеры.
Нет. Один уже был тут, проталкиваясь вперед заодно с оператором.
Он вдруг почувствовал себя зверем в капкане, сердце прибавило несколько ударов в минуту. Если его лицо появится даже в местных новостях…
Он быстро отступил прочь, ныряя в толпу. Он "коснулся" репортера и не нашел своего образа в его мыслях. Он не был замечен, и его не запомнят. Однако камера – видела ли его она?
Если видела, то, может, это вырежут при монтаже.
"Возьми себя в руки, Бестер," – сказал он себе. – "Никто тебя не заметил." Но его сердце все еще билось слишком часто. Как ненавидел он это чувство – чувство бессилия и загнанности.
И тут он как раз заметил Джема и его приятелей, обозревающих все это с широкими бесовскими ухмылками.
Внезапно его бессилие превратилось в холодный гнев – в старого, удобного друга. С этим он уже мог разобраться.
Джем его не приметил. Бестер ушел в переулок, так что он мог видеть головореза, и стал там ждать.
Скоро настала ночь. Джем и его друзья ушли, но не остались одни. Бестер последовал за ними вниз по узким улицам, шаги его были бесшумны и целеустремленны.
Он был самим собой – охотником. Предназначением Бестера было преследовать дичь, а не убегать от "хищников". В былые дни мятежники знали, что их дни сочтены, когда у них на хвосте был Альфред Бестер. Он тонко улыбнулся, вступая в знакомое состязание.
Он преследовал их до дома в нескольких кварталах в стороне, куда они вошли, смеясь и хлопая друг друга по спине. Бестер остался наблюдать, ждать.
