Внезапно почудилось, будто некий отзвук за спиной вторит его шагам. Обернулся. Фонари пока не горели, но лирические сумерки были еще прозрачны. Хрустя мелким гравием дорожки, Артёма настигала одна из тех дам, что занимали в «Последнем прибежище» ближний столик справа. Та самая.
Надо полагать, женское любопытство оказалось сильнее идейных разногласий. Сидела близко, вполне могла и подслушать, как беглый доктор шепотом представился Стратополоху.
Ну-ну…
Остановился, поджидая.
Моложавая мегера была вне себя. Подойдя, толкнула жестким, словно закованным в латы, бюстом. Черные параноидальные глаза. На скулах - злобный румянец.
– Вы назвали меня фригидной, - тихим, на последнем градусе бешенства, голосом обличила она Стратополоха.
Тому стало неловко. Так бывает всегда, если в нормальной обстановке вспомнишь, что ты наговорил в полемическом задоре.
– Я… - растерянно начал он, но был прерван.
– Так вот! Чтоб вы знали! Я могу! Я все могу! Я просто не хочу! Запомните это! - Задохнулась, сверкнула глазами. - А догнала я сказать… Родина для вас - пустой звук!
При этих ее словах сознание помрачилось вновь. Артём почувствовал, что еще мгновение - и он придушит гадину.
– Это для вас Родина - пустой звук!.. - проклокотал он, сдерживаясь из последних сил. - Вчера - одна Родина, сегодня - другая! Вчера - Суслов, сегодня - Сызново… А если завтра Сызново тоже распадется? Третья?..
– Сызново никогда не распадется! - истово отвечала она.
– То же самое говорили и про Суслов! - бросил он в сердцах. - Такие, как вы, и говорили…
Этого она перенести не смогла. Хрипло выдохнув, ухватила мерзавца за галстук, чуть напрочь не сорвала.
– Фригидная? - шипела она, раздергивая пуговку за пуговкой на его рубашке. - Я тебе покажу фригидную!.. Ты у меня сейчас узнаешь фригидных!
– А то не фригидная, что ли? - шипел он в ответ, расстегивая на ней блузку. - Я тебе не Отечество, я тебя…
Трудно даже сказать, кто кого в итоге изнасиловал на том газоне. Да и так ли уж это важно?
– Вот тебе твое Сызново, вот тебе! - рычал он.
– Симулянт! Космополит! - с отвращением выдыхала она.
Со стороны аллеи за их неистовством давно уже наблюдали два патрульных санитара. Но к натуралам претензий быть не могло, а этим двоим ничего не пришьешь, поскольку уголок они выбрали самый что ни на есть безлюдный. Стало быть, не эксгибиционисты. В конце концов один из санитаров махнул рукой, и белые халаты разочарованно растворились в сумерках…
Взаимная ненависть противников была настолько гармонична, что высшей ее точки они достигли одновременно.
