Валерий Львович моргнул и тронул оправу очков. Не ждал он таких откровений от стихотворца. Возможно, и вправду не ждал.
– Почему вы так думаете? Стратополох вздохнул.
– Что есть метафора? - сказал он. - Скрытое уподобление. Подмена одного другим на основании общего признака…
– Продолжайте, продолжайте…
Язвительно сложенные уста молодого сорокадвухлетнего литератора разошлись в откровенной усмешке:
– Так вот вам аналогия. Зоофилия. Та же, согласитесь, метафора, только в сексуальном плане. Одно взамен другого. Животное взамен человека…
Участковый приобнял Артёма загадочным теплым взглядом.
– Так-так…
– Или, допустим, синекдоха…
– Ну, знаете! - честно сказал Валерий Львович. - Я не настолько осведомлен в вашей области… Синекдоха - это что?
– Тоже стилистический оборот. Часть вместо целого. Допустим: «Отряд в пятьсот клинков». В виду-то имеются всадники, а не клинки…
– Да, действительно. А что здесь, простите, извращенного?
– Часть вместо целого? Это же фетишизм!
Доктор изумленно взглянул на Артёма, потом вдруг сорвал очки - и затрясся в припадке тихого смеха.
– А мастурбация, стало быть, тавтология? - еле выговорил он, судорожно кивая. - Да вы, оказывается, не только лирик, вы еще и юморист… - Вновь водрузил очки и влюбленно уставился на пациента.
– Но я и впрямь злоупотребляю метафорами…
– Плюньте, - решительно посоветовал Валерий Львович. - Плюньте и не берите в голову. В конце концов, это ваш хлеб. Ремесло, так сказать… Ну вот, положим (только, ради бога, не обижайтесь!), сидит на тротуаре нищий с вывихнутой конечностью. И никому, согласитесь, в голову не придет отправить его к травматологу. Все прекрасно понимают, что вывих-то… м-м… часть его профессии. Вы же не станете лечить путану от нимфомании, правда? Так что бог с ними, с метафорами… - Валерий Львович оборвал фразу, замолчал, осунулся.
«Внимание!» - скомандовал себе Артём и как всегда не ошибся.
– А вот «Серебряны Твои травы…» - озабоченно проговорил участковый. - К кому вы здесь, собственно, обращаетесь?
– К женщине, - соврал Стратополох.
– Позвольте… А родники?
– Глаза.
– Так-так-так… А травы, стало быть…
– Волосы.
– Серебряные?
– Н-ну… Бывает. Крашеные…
***
Вымотанный, опустошенный и все же достигший своей цели, Артём Стратополох шел к выходу узким коридором, машинально читая надписи на дверных табличках: «Гиппиатр», «Пивдиатр», «Тавматург». Далеко шагнула медицина. Достигнув лестницы, ощутил удушье. Интерьер подавлял. Потолок отдавал трупной белизной. Перила и панели были трупно-голубого оттенка, ступени - трупно-зеленого.
