День | страница 92



Гламур нарциссичен. Основное состояние гламурной женщины – эротический транс, вызванный предметами роскоши. Вы можете застать ее в мерцающей полутьме, в креслах. Она в атласном платье, приспущенном на груди, голова откинута, глаза сомкнуты, рот приоткрыт. Что это с ней? А это она мечтает о наручных часах. Причем они уже у нее на руке. Неважно, она МЕЧТАЕТ. Это – процесс самодостаточный.

Или – подымай выше – она мечтает о платиновом колье с бриллиантами. Чтобы мечтать о такой штуковине, она надевает «брючный костюм из кожи ягненка», вызывает визажиста и, опять-таки закрыв глаза, вцепляется в колье, прижимает его к носу и предается мечтам… Открой глаза-то!… Не слышит: она уже в трансе.

Надо ли говорить, что неотложная задача гламурной женщины – «превращать свое тело в концептуальный объект»? Если это удается, то «тело вновь становится вещественным доказательством».

Этюд в багровых тонах

Вещественным доказательством тело постоянно становится и в мусорной прессе, но в другом смысле. Слова «мода», «магия» здесь тоже приобретают трупный оттенок. «Новая страшная мода – на тройные убийства – появилась этим летом в Москве. Уже третий раз с начала сезона бандиты расстреливают трех человек кряду. В субботу в третьем подъезде кооперативного дома номер 3 (магическая цифра!) были убиты…» и т. д.

«Чтобы чувствовать себя легко и безмятежно, этим летом следует одеваться в белое», – советовали, помнится, специалисты по гламуру. Но здесь иной мир, и белые одежды обагряются здесь кровью и блевотиной: «доярка-киллер забила жертву поленом».

Этот перевернутый, подземный мир наполнен мрачными, неуемными страстями: женщина «убивает мужа, требовавшего половой близости при сыне-школьнике». (А что если это и был гламурный «повод окунуться в мечту»?) «Подростки-садисты не успокоились, пока не обесчестили школьника», – а что если они вняли призыву: «в костюме от Такого-то будьте чуточку смелей»? Старик поджег дом, газ взорвался, все погибли, – не влекла ли его «стихия огня»? Внучатый племянник «убил двух старушек, повторив путь Раскольникова», – вот вам и «лето, – долгожданная пора осуществления ваших самых смелых желаний».

«Перед тем как покончить с собой, раковая больная убила ребенка подруги». И так далее, и так далее, до бесконечности. Концентрация темных страстей, убийств, насилия, грязи и безумия поддерживается мусорной прессой на одном и том же уровне, упаси бог понизить крепость криминального раствора, – сразу станет скучно. Именно скучно: читатель, не найдя привычной расчлененки в свежем утреннем номере газеты по пути на работу, даже обидится. «Вот ужас-то», – привычно говорит читатель, прочитав про очередной труп, но это неправда: ему не страшно, он привык. Он ведь тоже хочет «окунуться в мечту».