Каждая монета имеет две стороны. Одна сторона Татьяны — умение хотеть и фанатизм в достижении цели. Другая — давление и подчинение. Она тяжелая, как чугунная плита. А Димке этого НЕ НАДО. Ему бы сидеть, расслабившись, перед телевизором, потом плыть в хлорированных водах бассейна и погружать свою плоть в цветущую нежную молодость. А не в жилистое тело рабочей лошади.
Но что же делать? Она — такая, как есть, и другой быть не может. Пусть чугунная плита, но зато ответственный человек. За всех отвечает, за близких и дальних. За первенство мира. Она и сейчас — лучший тренер. Все ее ученики занимают призовые места. Она — рабочая лошадь.
А Димка — наездник. Сел на шею и едет. Почему? Потому что она везет. В этом дело. Она везет — он едет и при этом ее не замечает. Просто едет и едет.
Татьяна лежала с приподнятой ногой. Мысли наплывали, как тучи.
Вспомнилось, как заболела Димкина мать, никто не мог поставить диагноз, пока за это не взялась Татьяна.
Диагноз-приговор был объявлен, но операцию сделали вовремя и мать прожила еще двадцать лет. Татьяна подарила ей двадцать лет.
А когда мать умерла, Татьяна пробила престижное кладбище в центре города. В могилу вкопали колумбарий из восьми урн.
Димка спросил:
— А зачем так много?
— Вовсе не много, — возразила Татьяна. — Твои родители, мои родители — уже четверо. И нас трое.
— Дура, — откомментировал Димка.
Эти мысли казались ему кощунственными. А человек должен думать о смерти, потому что жизнь и смерть — это ОДНО. Как сутки: день и ночь.
И пока день — она пашет борозду. А Димка едет и покусывает травинку…
— Что же делать? — вслух подумала Татьяна и обернула лицо к старухе.
— Ты про что? — не поняла старуха.
— Про все.
— А что ты можешь делать? Ничего не можешь, — спокойно и беззлобно сказала старуха.
Ну что ж… Так даже лучше. Лежи себе и жди, что будет. От тебя ничего не зависит. На все воля Божия.
Значит, на пьедестал чемпионата мира ее тоже поставила чужая воля. И Мишу Полянского отобрала.
Теперь Димку — отбирает. И ногу отбирает. За что? За то, что влезла на пьедестал выше всех? Постояла — и хватит. Бог много дал, много взял. Мог бы дать и забыть. Но не забыл, спохватился…
Возле противоположной стены на кровати сидела женщина и терла колено по часовой стрелке. Она делала это часами, не отрываясь. Боролась за колено. Разрабатывала. Значит, не надеялась на волю Божию, а включала и свою волю.
* * *
Через четыре дня лечащий врач сделал повторный снимок. Он довольно долго рассматривал его, потом сказал:
