Галя-большая была преувеличенно вежливой. Это — вежливость инвалида, зависимого человека. Иногда она уставала от вежливости и становилась хамкой. Увидев Татьяну впервые, Галя искренне удивилась:
— А ты что тут делаешь?
Гале казалось, что чемпионы, даже бывшие, — это особые люди и ног не ломают. Потом сообразила, что чемпионы — богатые люди.
— Есть выпить? — деловито спросила Галя-большая.
— Откуда? — удивилась Татьяна.
— От верблюда. Возле метро продают. Сбегай купи. Был вечер. Татьяне обмотали ногу спиртовым компрессом, и выходить на улицу было нельзя.
— Я не могу, — сказала Татьяна.
— Ты зажралась! — объявила Галя-большая. — Не понимаешь наших страданий. Сходи!
— Сходи! — подхватила со своего места Галя — маленькая. — Хочешь, я пойду с тобой?
Она вскочила с кровати — растрепанная, худенькая. Рубашка сползла с плеча, обнажилась грудь, и Татьяна увидела рак. Это была шишка величиной с картофелину, обтянутая нежной розовой кожей.
— Я пойду с тобой, а ты меня подержи. Хорошо? Истовое желание перехлестывало возможности. Татьяна вышла из палаты. Возле двери стоял солдат Рома — безумно молодой, почти подросток.
Татьяна не понимала, зачем здесь нужна охрана, но охрана была.
— Рома, будь добр, сбегай за бутылкой, — попросила Татьяна.
— Не имею права. Я при исполнении, — отказался Рома.
Татьяна протянула деньги.
— Купи две бутылки. Одну мне, другую себе. Сдача твоя.
Рома быстро сообразил и исчез. Как ветром сдуло. И так же быстро появился. Ноги у него были длинные, сердце восемнадцатилетнее. Вся операция заняла десять минут. Не больше.
Татьяна с бутылкой вошла к Галям. Она ожидала, что Гали обрадуются, но обе отреагировали по-деловому. Подставили чашки.
Татьяна понимала, что она нарушает больничные правила. Но правила годятся не каждому. У этих Галь нет другой радости, кроме водки. И не будет. А радость нужна. Татьяна наливала, держа бутылку вертикально, чтобы жидкость падала скорее.
Когда чашки были наполнены, Галя-большая подставила чайник для заварки, приказала:
— Лей сюда! Татьяна налила в чайник.
— Бутылку выбрось! — руководила Галя-большая.
— Хорошо, — согласилась Татьяна.
— А себе? — встревожилась Галя-маленькая.
— Я не пью.
— Нет. Мы так не согласны.
Они хотели праздника, а не попойки. Татьяна принесла из своей палаты свою чашку. Ей плеснули из чайника.
— Будем, — сказала Галя-большая.
— Будем, — поддержала Галя-маленькая.
И они тут же начали пить — жадно, как будто жаждали.
«Бедные люди… — подумала Татьяна. — Живьем горят в аду…»
