Старик в одну минуту показал нам корзины, от маленькой до большой, а также меру, полумеру и четверть меры, показал сундук с крышкой, показал сахарницу, похожую на вазу.
– Кто же это все плел? И как можно это сплести из разных по толщине корней?
– Плел мой отец. От него и я перенял, а плели мы, добрые люди, так… Да ведь где-то у меня валялся клубок.
Оказывается, корешки очищали от кожицы, а затем расщепляли вдоль, на четыре, на пять, на восемь волокон, в зависимости от толщины. Получались теперь одинаковые, гибкие ремешки, которые и шли на плетение и маленькой солоницы и огромного сундука. Плетение ровное, чистое, плотное, белое. Теперь, конечно, потемнело до желтизны выдержавшихся в тепле избяных бревен.
Между тем слух, что «собирают старье», пролетел по деревне. Нас тянули из дома в дом и всюду предлагали старую утварь. Мы носили ее в машину и продвигались дальше вдоль порядка домов. Попадались детали от ткацкого домашнего стана, предлагали и целый стан, будто бы лежащий на чердаке в разобранном виде, но мы не взяли. Были среди нашей добычи гребни, на которых пряли кудель. Они темно-желтые, из крепкого глянцевитого дерева, похожего больше на кость. В одном доме мы сделались обладателями прекрасного поддужного колокольчика. Изнутри к нему было подвешено на ремешке железное кольцо. По ободку колокольчика написано литыми буквами «Дар Валдая». Я потряс колокольчиком, подняв его повыше, и воздух огласился веселым заливистым звоном. Звон получился слишком громкий для близкого расстояния. Колокольчик рассчитан на то, чтобы его слушали издалека, через поле, через перелесок, когда из-за поворота выскакивала на дорогу тройка или одна лошадь, заложенная в тарантас или санки, смотря по времени года. Он затихал постепенно, если только что проводили в дорогу близких, и тогда навевал грусть, или возникал вдали, когда ждали гостей, и тогда звенел радостно, весело.
Вместе с колокольчиком нам предложили великолепный глухарь – медный шар, величиной с крупное яблоко. В шаре прорезаны крест-накрест щели, а внутри катается металлический катыш, величиной, наверно, с орех. У шара есть петелька, к которой и подвязан ремень с медными, позеленевшими от времени бляшками.
Одна бабка предложила нам глиняный, облитый зеленой глазурью квасник, в виде условного, чуть ли не абстрактного поросенка.
Несколько кружков для резания мяса увеличили нашу добычу. Эти кружки, точенные на токарных станках, имеют вид деревянных толстых тарелок на низких подставках. Некоторые кружки изношены до дыр. Надо думать, не к одному Покрову или к Рождеству резали на них жирную огненную говядину или баранину, вокруг сахарной кости разварившуюся во щах, с прилипшими темно-зелеными (допустим, что серые щи) листочками рубленой капусты.
