Можно бы и не говорить, что место красивое и благодатное. Ведь существовал в незапамятные времена на этом холме монастырь, а известно, что основатели всех монастырей были люди со вкусом или, по крайней мере, с соображением. Все монастыри располагались в угодных, в очаровательных уголках земли. Да и нужно было для благолепия, для того, чтобы богомольцам захотелось сюда прийти, а придя, чтобы умилились, а уйдя, чтобы вспоминали, рассказывали и прославляли.
Интересно бы взглянуть, как выглядел холм над рекой в те времена, когда располагался на нем и вырисовывался древний Покровский монастырь. Теперь мы видели только, как дорога, красиво загибаясь, прочертила белой чертой зеленый скат холма от подножия до вершины.
Поднявшись на холм, мы оказались в большом селе, расположенном в два порядка. Между порядками – ужасно разъезженная грузовиками и тракторами дорога. По ухабам проехали вдоль села и прикинули, что домов не меньше семидесяти.
Что нам делать и как действовать, мы не знали. Проще всего было бы обойти все семьдесят домов из дома в дом и спрашивать – не у вас ли, мол, хранится древняя, от неведомого монастыря оставшаяся, из огня сто тридцать лет назад спасенная икона? Но путь этот, по некотором размышлении, мы отвергли. Во-первых, не в каждый дом войдешь, в ином доме никого нет, все ушли на работу. Во-вторых, сообщать заранее, что мы ищем икону древнюю монастырскую, значило бы возбуждать к ней интерес у жителей Пречистой Горы. В-третьих, атмосфера в современных селах такова (нам казалось), что само по себе смешно и нелепо ходить по домам и спрашивать про иконы.
Мы были во многом робки и наивны, мы были подвержены ложному стыду, который долго и много еще мне вредил. Мы решили найти колхозного бригадира. План был прост. Один писатель и один художник интересуются старым бытом крестьян, вернее, остатками старого быта. Я, писатель, буду спокойно изучать, а художник будет срисовывать. Нас интересовали бы разнообразные предметы крестьянского обихода: серп, цеп, лукошко, какое-нибудь берестяное плетенье, вышитое полотенце, деревянный ковшик – все, что валяется без надобности на чердаке или в чулане. Под этим предлогом, рассчитывали мы, легко зайти в любой дом.
За бригадиром пришлось ехать на другой конец села, на колхозный ток, где шла подготовка к уборке урожая. Снова испытали мы чувство неловкости: люди занимаются делом, ровняют и разметают ток, расстанавливают в нужном порядке разные там сортировки и веялки, бригадир руководит людьми, но вот нужно отрывать его от дела и рассказывать ему, стоящему на фоне современных сельскохозяйственных орудий, о цепах и лаптях.
