– Ти есть хто в хаце? Аблыкат?! Ти гэта тут аблыкат?
Это была большая рыхлая женщина неопределенного возраста, у нее была обложная грудь, бесцветные водянистые глаза и одышка. Она пришла ко мне, потому что ее оставил муж. Сразу после свадьбы, которая длилась неделю и которую она устроила на собственные деньги, он ушел к другой, и она прибежала ко мне (скорее всего, именно «прибежала»), чтобы, с моей помощью получить эти деньги назад.
– А як жа ж?! Няхай сплачываиць! – убежденно заключила она при этом так глубоко вздохнула, что из ее груди вырвался целый аккорд всхлипывающих, свистящих звуков.
Подробнейшим образом я попытался ей объяснить, почему взыскать расходы на свадьбу нельзя (тогда было нельзя, во всяком случае: свадьба – обряд, устраивать ее никакими законами не предусмотрено и прочее), она внимательно меня выслушала, не противореча и даже время от времени кивая головой как бы в знак торю, что полностью со мной согласна, а потом опять вздохнула.
– Дык няхай со мной спиць!
– Как, как? – не понял я.
– Як из бабой! – пояснила она. – Няхай живець со мной, кали ня хочиць сплачываць. А як жа ж?!
Вот тут я уже прямо-таки взметнулся.
– Нет, вы… вы понимаете что говорите? Как же я его могу… Могу заставить его?… Насильно, что ли?!
Но она оставалась совершенно спокойной.
– Дык няхай сплачываиць!…
Нет к тому времени я не был совсем уже желторотым юнцом, которого подобные вещи могли повергнуть в ужас. За два года, что прошли после окончания университета, я успел поработать следователем в прокуратуре и литработником в одной областной газете, часто бывал в командировках, где перевидал множество самых разных людей: от важных председателей колхозов, «героев труда», за которых писал их статьи, до рядовых колхозников, от самоуверенных секретарей райкомов, полуграмотных профессоров обществоведения, которым их статьи правил, до вечно ссорящихся друг с другом учителей – да Бог знает, с кем только не сводила меня за это время жизнь! От нее же я успел получить и первых своих несколько оплеух и притом весьма основательных. Совсем желторотым птенцом я уже, словом, не был. Но чтобы встретиться с таким вод человеческим чудом – это у меня было впервые. И я растерялся.
– Вот видите, – снова попытался я объяснить своей клиентке и даже для чего-то поднял при этом указательный палец, – видите, как неправильно вы поступили? Свадьба нужна была вам обоим, так? А потратились на нее только вы. Разумно это? Хорошо?
