И тут раздалась телефонная трель.
– Ты не обидишься, если я возьму трубку? – осведомилась мадам Колосова. – Или это собьет тебя с мыслей? Если они еще остались, конечно?
– Не сомневайся, остались.
Я хотел что-то добавить, но Кэт уже ухватила трубку и погрузилась в треп. Голос на противоположном конце провода – явно женский – был такой же нудный, как и у моей подруги. Наверняка опять какая-нибудь несчастная идиотка жалуется на своего зверя-мужа. И охота же Кэт!
«Реджинальд медленно откинулся в кресле…» Или как там пишут в дурацких женских романах? Словом, я откинулся поудобнее на спинку дивана и стал рассматривать замысловатый иероглиф на спине Катькиного халата.
– Да брось ты! Все не так серьезно… Ну и что, что не пришел… Ну и что, что не позвонил… Мало ли, – бубнила мадам Колосова.
Ей бы на «телефоне доверия» работать. Вон как ловко у нее получается. Такая и Анну Каренину из-под поезда по телефону извлекла бы. Помирила с мужем. Да еще и доказала бы, что он самый лучший в мире и таких днем с огнем не сыщешь…
С мадам Колосовой я познакомился в институте. Курсе на втором.
Мой приятель, Виталька Рыбкин – будущий учитель черчения, – был большой бабник. Родители у него пребывали в загранке, где-то в африканских джунглях, и двухкомнатная квартира была в его полном распоряжении. Там Виталька регулярно устраивал «сабантуи», как он их называл.
Сам я был завсегдатаем на этих праздниках юной жизни. У меня даже имелось постоянное место в двухкомнатной квартире африканских родителей моего приятеля. Между эфиопским сосудом для варки кофе и жутковатым идолом непонятного предназначения.
Как-то раз сижу я между сосудом и идолом. Пью пиво. Вдруг в комнату вваливается Рыбкин в обнимку с двумя девицами. Одна, черненькая, куда-то сразу затерялась. По-моему, ушла резать салаты на кухню. Вторая же (а это и была мадам Колосова) подходит ко мне на расстояние вытянутой руки, уставляется своими густыми ресницами прямо мне в переносицу и спрашивает Витальку:
– А это чудище откуда к тебе явилось?
Рыбкин, не сообразив, что речь идет обо мне, невозмутимо отвечает:
– Это родители прислали из Кении. Масайское божество плодородия и любви. Видишь, у него спереди что-то выпирает? Наподобие банана?
Катька внимательно изучила мое лицо и говорит:
– Понятно. А я вначале подумала, что это у него нос.
– Хорош нос! – рассмеялся Виталька. – Он этим носом не одну сотню воинов и пастухов заделал.
С тех пор меня несколько лет дразнили Божеством плодородия и любви. А с Катькой у нас завязался роман. Впрочем, это слишком пошло и сильно сказано – роман. Вот у Витальки действительно были романы. Одна девушка даже едва не покончила с собой из-за него. Еле-еле успели вытащить с кухни, где она устроилась у газовой плиты, предварительно облачившись в черное исподнее.
