Итак, я побывал в гостях у Маши Еписеевой. Ну и что? Я должен жениться на ней, как честный человек? Нет, зря затеял я эту катавасию с женитьбой. Все Катька! А я, человек подверженный чужому влиянию, поддался ее словам. И вот ведь взбрело в голову! До того времени, когда я буду натягивать одеяло зубами, еще очень и очень далеко. Сто раз можно успеть жениться. И девяносто девять раз развестись.
«Красногвардейская». Задумавшись, я толкнул дверь, собираясь выйти из метро. Дверь не открывалась. Я внимательно вгляделся в черную надпись, выведенную на стекле: «НЕТ ВЫХОДА».
Ну разве можно писать такое в общественных местах?! А если у человека горе? Как прикажете ему понимать эту зловещую надпись? В философском смысле? Так ведь и до самоубийства довести горемыку можно. Бьешься, ищешь выход из тупика, мучаешься, старательно взращиваешь в себе надежду, и вот на тебе: «Нет выхода».
Тот, с позволения сказать, пейзаж, что открылся моему взору в родном районе, мало отличался от картинки, которая окружала Машин «медвежий угол». Странно, а я и не замечал. Почти те же дома, совсем нет деревьев, пустота, и огоньки, огоньки, огоньки.
Войдя во двор, я отыскал среди многочисленных разноцветных пятен окно Витальки Рыбкина. Там еще мерцал красноватый свет. Если человек один, он вряд ли станет наслаждаться зрелищем красного фонаря. Наверняка у Рыбкина эта библиофилка Пастернак торчит. Деловое совещание, однако, затянулось. Хорошо, наверное, когда жена отдыхает где-то за границей. На Канарах или где там они проводят свой отдых? Я, правда, не могу судить, хорошо это или плохо. И кому хорошо. Вот если бы у меня была жена… Ну-ну, не будем об этом.
Итак, Виталька и его Пастернак отменяются. Если честно, мне вовсе и не хотелось идти к Рыбкину. Меня уже несколько часов слегка знобило – начиная с той минуты, как я выгрузился из метро в медвежьем углу мадам Еписеевой. К тому же верхняя челюсть начала неприятно пульсировать, что, по опыту, не предвещало ничего хорошего.
Я открыл дверь своего жилища. Под воздействием сквозняка из-под моих ног, словно вспугнутый кролик, а может, барсук, в кухню прошмыгнул гигантский комок свалявшейся пыли. М-да, уборки эти стены давненько не видели. Сейчас бы ванну принять, пропариться хорошенько. Но, увы, это невозможно. На прошлой неделе мы с Тимирязьевым устроили небольшие посиделки, поэтому в ванной ждала своего часа грязная посуда. Вымыть ее руки все как-то не доходили.
