Ее запомнила Козетта. Это, как потом оказалось, было искаженное во времени, сплюснутое в пространстве «Болеро» Равеля.
…Я в этой ситуации предпочел бы «Сороку» Россини.
Постепенно музыка на наших глазах стала превращаться в каскады и мириады линий. Линии, линии, линии: двоящиеся, троящиеся, множащиеся.
Я стал вертеться и обнаружил, что довольно близкий горизонт также испещрен линиями. Если бы я не знал запах моей суженой, то испугался бы не на шутку. Рядом со мною тоже была линия (разум протестовал, но чувства…). Линия пахла моей Козеттой.
Обоняние v собак, как оказалось, не зависит от измерения.
Я выпростал вперед лапу. Именно вперед, потому что поднять ее пверх не мог. Только вперед и в сторону. И лапа моя — родная моя лапа тоже была похожа на линию. И когда две линии соединились, я почувствовал то, что чувствовал, трогая Козетту всегда.
Нам обоим показался этот вечер красным, хотя компьютер 325 SE PC, так же как и собачий глаз, не был предназначен для восприятия и сканирования цветных изображений.
Удивительно, почему, если Вселенский Разум хочет помочь, мозг всегда знает, что и когда подсказать. Мы редко прислушиваемся к нему.
Откуда в диссертации Пал Палыча появился кусок об исчезнувших (проглоченных компьютером) собаках. Ведь это может означать только одно: времени не существует. Или: то что должно произойти — уже произошло…
А то, что мы принимаем за время, — лишь бесконечные мириады множащихся пространств.
Первое ощущение — реальность произошедшего. Как будто меня засунули в собачью будку. Потом Козетта спросила:
— Хвостик, а что это было?
Она меня называет «Хвостиком». Я очень люблю ласку и плачу человечеству тем же. Но сейчас ласковое слово Козетты придало мне особых, внепространственных сил. Ведь в самом деле я несу ответственность за свою любимую.
Ну, на «что это было» ответить еще можно, а вот, что теперь будет — на это уже сложнее. К счастью, по поводу второго Козетта меня не спрашивала.
Мы вместе, а это уже полдела, хотя, как вы понимаете, я предпочел бы выпутываться без нее.
— Как, что было, Лохматушка, мы, — если мне не изменяет мое очеловеченное собачье чутье, попали в компьютер. Нас сюда затащил Вирус.
Я пишу это слово с большой буквы, потому что до того, как я узнал в нем профессора, прятавшегося в четвертом измерении, из пятого сумевшего перебраться в первое и носящего имя ЧК (Черный Квадрат), он уже успел доказать свою способность мыслить.
