– Ну, здесь я с вами не соглашусь, – проворно отозвался отец Мерхесидек, но Дмитрий не менее проворно его перебил:
– Извините, еще два замечания.
– Пожалуйста.
– Во-первых, насколько я помню, сам Амвросий однажды так долго заставил ждать Толстого перед своей кельей, что тот просто обиделся и ушел.
– Чем доказал свою гордыню!
– Почему он, а не Амвросий?
– Потому что святой старец доказал свое смирение во множестве других случаев!
– Другие случаи не назывались Львом Николаевичем Толстым!
Возникло некоторое напряжение, которое попытался сгладить Погорелов, примирительно заметив Дмитрию:
– Вы забываете, что Амвросий встречался и с Достоевским.
– Ну, Бог с ним, – кивнул Дмитрий, – второе возражение важнее. Почему церковь, являясь, в сущности, одним из социальных институтов и зараженная всеми его человеческими болезнями, начиная от бюрократизма и кончая бесчестием некоторых своих служителей, тем не менее претендует на небесную роль, на особое место в жизни общества? Где же тут смирение, если место почившего в бозе Политбюро ЦК КПСС пытается занять Священный Синод? Я уж не говорю об истории борьбы церкви за политическую власть, но на каком основании вы, со всем своим показным смирением, претендуете на власть духовную?
– В Писании сказано: «пасите овец моих». Дмитрий открыл было рот, но возразить не успел, потому что кто-то робко постучал в дверь.
– Входи, Анна, входи, – громко отвечал священник.
И Дмитрий и Погорелов с любопытством уставились на входившую послушницу, узнав в ней ту самую женщину, которую видели всего полчаса назад рядом со звонницей. На этот раз она была без платка, а тонкие светлые волосы придавали ей удивительно беззащитный вид. Пока она расставляла чашки и розетки с вареньем и слушала, что ей негромко говорил игумен, Дмитрий перегнулся через столик и шепотом спросил у Погорелова:
– А разве женщины имеют право присутствовать в мужском монастыре?
– Вообще говоря, нет, – так же шепотом ответил тот, – но отец Мерхесидек благоволит к женщинам и допускает это. А когда из Москвы наезжает отец Венедикт, который является официальным настоятелем, то всех разгоняет.
– Спасибо, Анна, иди с Богом, – сказал отец Мерхесидек и перекрестил склоненную перед ним женскую голову. Она исчезла, так и не проронив ни слова и ухитрившись ни разу не взглянуть на Дмитрия.
– Несчастное создание, – заговорил священник, не дожидаясь очевидных вопросов.
– Почему? И что она все время молчит?
– Она немая. Результат ужасного шока. Если хотите, то пока вы будете пить чай, я могу вам рассказать об этом.
