Именно это было теперь абсолютно невозможным. То, что составляло большую часть обыденной жизни Милены, было вычеркнуто единым резким штрихом. Программирование, работа с видеоклипами, почта – все ухнуло в тартарары. Мила чувствовала себя как заключенная в камере-одиночке. Даже обычные компьютерные игры стали недоступны. Да что там игрушки, без них обойтись – раз плюнуть. Больше всего угнетало то, что нельзя было работать в текстовом редакторе. Миле хотелось выплеснуть свою боль на бумагу; то, что накопилось в ее душе за год, требовало выхода, но писание ручкой казалось убогим и медленным, доводило до бешенства. Она купила дорогущий "Паркер" – надеялась, что золотое перо сделает золотым и ее писательский стиль. Увы… Повесть, которую она затеяла, сценарий которой написала неожиданно легко, не клеилась. Персонажи казались оживленными манекенами, диалоги – неестественными и вымученными, а с двадцатой страницы Мила обнаружила, что все не годится ни к черту. Милка злилась, переписывала страницы раз за разом, перечеркивала их, рвала и в бешенстве раскидывала обрывки по комнате. Ручка и бумага – они были виноваты во всем. Ей бы компьютер, хоть самый примитивный, любую древнюю текстовую программешку, хоть "Лексикон" тот же самый. Тогда весь мир зарыдал бы от ее вдохновенных строк…
Когда-то она писала стихи… Неплохие стихи, кажется… Игорю они нравились. Мила попыталась выдавить из себя хоть одно четверостишие – не смогла написать и слова. Порылась в старых тетрадях. Господи, и это она называла стихами?! Девичий романтизм, мнимая значимость.
Все было ужасно, все!
Еще она гуляла по вечерам. Пожалуй, это было лучшее время суток. Мила не спеша бродила по улицам, неизменно заходила в "Кенгуру" и выпивала там два бокала "Белой акулы", или «Темной лошади», а иногда, под настроение – и фруктового «Валентино», слушала музыку, глядя в добрые стеклянные глазки вомбата (оказывается, так назывался сумчатый зверь).
Через десять дней после начала вынужденного отпуска, уже в начале мая, она встретила в баре Вадима.
Он заметил ее сразу, как только вошел. Более того, по его ищущему взгляду она поняла, что он пришел сюда именно в попытке найти ее, Милену. Он махнул рукой и немедленно отправился к ней, улыбаясь счастливо, белозубо.
– Вот… – сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – В общем, как это сказать…
– Привет, – сказала Мила. – Садись, Вадик. И не вздумай говорить про одного человека, который хочет что-то сказать другому человеку. Говори просто "я" и "ты". У тебя получится, поверь мне.
