Однако идея создания ресторана «Натуральный» не вызывала особого энтузиазма в инстанциях.
– Если вы недовольны качеством блюд, то так и напишите. Мол, там-то и там-то плохо готовят котлеты. Мы отреагируем.
– Дело не в этом, – горячился Завьялов. – Дело в том, что я вообще в принципе против котлет.
– Вот как…
На Тихона Егоровича смотрели с подозрением и спешили от него избавиться. А вскоре началась война, и, естественно, всем стало не до ресторана «Натуральный».
На фронт Тихон Егорович тоже ушел поваром. Где только ни пришлось работать: и в полевых кухнях, и в санитарном поезде, и на аэродроме. Завьялов кормил солдат теми самыми котлетами и гуляшами, против которых так страстно раньше боролся. Но в душе его все-таки жила сверкающая стеклом и никелем кухня, где дымили десять русских печей.
И вот однажды у Тихона Егоровича состоялась встреча, которая в корне перевернула всю его судьбу. Как-то в их часть приехал инспектор – шумный толстый подполковник. Весь день он гонял всех в хвост и гриву, собственноручно рылся на складах, поднимая тучи пыли, грозно строчил что-то в свою записную книжку. К вечеру помрачневший командир части вызвал к себе Завьялова.
– Ты до войны где работал? – спросил он.
– Поваром, товарищ командир.
– В ресторанах приходилось?
– Так точно.
– Сообрази-ка нам, братец, сегодня на ужин что-нибудь из ряда вон. Как в «Национале»… Какую-нибудь заковыку… С этаким названием…
– Могу лангет, – покорно вздохнул Завьялов. – Сегодня как раз бычка зарезали. А если уж прямо говорить, товарищ командир, то лучше вареной молодой говядинки ничего не придумаешь. Поскоблить ваш стол, отмыть его до чистоты, да прямо на него большими кусками говядинку вывалить, полить ее чесночным соусом, присыпать перчиком, солью, а вокруг молоденькую картошечку положить, обжаренную в сале…
Командир части проглотил слюну.
– Экий у тебя вкус, братец… извращенный. А еще в ресторанах, говоришь, работал… Сооруди нам, братец, вот что… зразы… Умеешь?
– Так точно. Слушаюсь. Разрешите идти?
– Иди.
Завьялов ушел, очень обиженный. До вечера он мучился над ненавистными зразами, но сделал не хуже, чем в самом лучшем ресторане.
Но инспектор не оценил усилий повара. Он равнодушно сжевал зразы, выпил полкружки неразведенного спирта, пренебрежительно оглядел стол, уставленный трофейными консервами, яичницей из американского порошка, потянулся и подозвал Тихона Егоровича, который собственноручно прислуживал за столом.
