Гюстава Билодо, директора музея Гране, ожидали к трем часам. Маргарита знала, что Фредди Вейзборд поднимет крик из-за автопортрета Сезанна и потребует продать его в Нью-Йорке или в Лондоне. Хуже того, он может предъявить иск и потребовать, чтобы она немедленно передала ему всю коллекцию. Маргарита собиралась столкнуть упрямого юриста и Билодо и тем самым смягчить удар. Юристу было семьдесят шесть, его эмфизема прогрессировала, хотя он больше не выкуривал ежедневно по две пачки «Кэмела» без фильтpa – единственное, что он принимал от американцев. Вейзборд казался старше своих лет, и Маргарита осмеливалась надеяться, что он потихоньку умирает и что она может ускорить этот процесс. Маргарита не чувствовала угрызений совести, поскольку хотела, чтобы Фредди перестал совать нос в ее дела.
«C'est assez! Fini!»[4] – скажет ему она.
Было около трех часов, и Вейзборд непредвиденно задерживался, что случалось редко, с сожалением думала Маргарита. Она стояла перед большим зеркалом в спальне и расчесывала волосы. Воображая свою будущую схватку с Фредди, она сердито повторяла слова, которые столько раз репетировала. Когда Эмили презрительно кратко объявила, что Вейзборд прибыл, Маргарита спокойно накрасила губы и наложила немного теней на веки; она нарочно замешкалась на несколько минут, чтобы заставить нетерпеливого юриста ждать, что дало бы ей преимущество. Наконец Маргарита вышла встретить его.
Вейзборд был невысоким, почти лысым, несколько редких прядей седых волос были зачесаны за уши. Он носил очки и щурился, а его маленький подбородок и тонкие губы делали его еще более невзрачным. Сжимая в испещренных коричневыми пятнами пальцах сигарету, он все время покашливал, будто постоянно прочищал горло.
– Ты делаешь ошибку, продавая его в музей. – Годы злостного курения сделали голос Вейзборда на удивление мужественным и хриплым. – Несколько агентов сообщили мне, что этот портрет уйдет как минимум за двадцать пять миллионов долларов, возможно, еще дороже.
– А ты сколько с этого получишь?
– Это не имеет значения.
– Для меня имеет.
– Я получаю деньги за то, что консультирую тебя. Вот уже в течение тридцати лет.
– C'est assez! Fini![5] – Заученные слова прозвучали очень звонко. – С этого дня я буду вести свои дела сама и сама буду принимать решения. Банк дает консультации по финансовым операциям, и, если мне потребуется совет юриста, я позвоню своему новому адвокату.
Вейзборд закашлялся.
