Она снова смотрит на сына.
Что ни говори, в его трудностях виновата она. Это по ее вине Люлио отправился на Сверкающие Горы, откуда не вернулся, а потеря отца не могла не повлиять на Томи. У него нет ни отца, ни друзей, и можно ли после этого удивляться, что голова у него забита бог знает чем?
На экране новый кадр, и Ниса торопится прочесть.
" - Никаких писем я не получаю,- сказал он высокомерно.
- Но тогда их получит твоя мама.
- У меня нет мамы,- сказал он.
- Тогда меня не удивляет, что ты плакал".
Да, она виновата перед Томи. И еще как виновата! Его прогулки, воображаемые друзья, галлюцинации - все это лишь...
Взгляд ее останавливается на зеркале. Она раздвигает волосы на лбу и нащупывает неглубокий шрам.
К чему ей пытаться и дальше себя обманывать? Камень ударил ее сам; рана кровоточила, а потом, прямо на глазах у нее, затянулась; Томи сумел починить приемопередатчик, устройства которого не знала даже она, а потом разбил его, дав ему упасть почти с потолка, куда поднял его абсолютно непонятным образом. Все это она видела собственными глазами. Нет, то, что происходит на Гарнисе, галлюцинациями не объяснишь.
Она закрывает глаза. У нее больше не осталось сил.
Томи отмалчивается, на вопросы не отвечает, а ведь дела их совсем плохи...
Снова щелчок: сменился очередной кадр.
" - Мне кажется, Венди, что из дому я убежал в день, когда родился..."
Прежде они с Томи были близкими друзьями, он ей рассказывал обо всех своих заботах, она ему - обо всех своих. А потом все изменилось. В чем тут дело, ей до конца понять так и не удалось...
" - Все произошло потому, что я услышал, как мои отец и мать,- тихо продолжал мальчик,- говорят о том, кем я буду, когда стану взрослым, а я становиться взрослым не хочу, ни за что!"
Она подходит к окну. Так никто и не прилетел! Должны были прибыть вчера, но их нет. Радиограмма Томи, отменяющая первую, наверняка принята, и, если это так, за ними теперь прилетят только через две недели.
Ниса смотрит на отражение Томи в зеркале. Она чувствует: что-то произойдет. Томи не хочет улетать, чего-то ждет. Придется и ей ждать.
Глядя на лицо сына, Ниса добреет. Лицо у него такое грустное! Еще четырех лет, наверное, не прошло с тех пор, как он, глядя на нее блестящими глазами, спрашивал:
"Я увижу фею? Увижу фею?" А она ответила ему: "Засмейся, и ты ее увидишь", и они оба стали смеяться... Если бы можно было поговорить с ним по-настоящему, тогда, может, она бы его поняла, но пока ей ничего выяснить не удается...
