Бытомский был в отчаянии. Убеждал, заклинал, даже грозил — никакого толку. Свободный от «предрассудков» Рудавский уперся в свое здравомыслие и закончил разговор ехидными пожеланиями спокойной ночи и приятных сновидений.
Положив трубку, Бытомский, удрученный недоверием коллеги и охваченный зловещим предчувствием, принялся нервно расхаживать по перрону. Всю ночь не мог глаз сомкнуть, а утром, не в силах одолеть мучительное беспокойство, оставил Тренчин на помощника и на свободном паровозе вихрем помчал в Бежаву. Прибыл туда около одиннадцати утра и с облегчением вздохнул, застав станцию в полном порядке.
Рудавский принял его вроде бы любезно, но не без скрытой насмешки. Об освобождении второго пути не хотел и слышать. А там со вчерашнего дня, как назло, расположился на длительную стоянку товарный поезд. Напрасно Бытомский расписывал ему опасность ситуации, напрасно растолковывал, что товарняк без особого труда можно перевести в тупик. Рудавский как скала стоял на своем, не имея ни малейшей охоты поддаваться «химерам чокнутого из Тренчина».
В спорах и ругани прошло несколько часов. Тем временем станцию счастливо миновал пассажирский из Н., молнией проскочил экспресс из Т., тяжелым медлительным ходом прошел товарный из Г.
После каждого поезда Рудавский потирал руки и весело поглядывал в сторону нахмуренного товарища.
А в пять часов десять минут пополудни примчался скорый из Оравы и с силой поспешающего великана врезался в товарняк со второго пути. По какой-то фатальной оплошности диспетчер перевел стрелку на занятый путь и отправил разогнавшийся скорый на верную гибель.
Бытомский одержал печальную победу…
Неподвижно уставив глаза в какую-то точку на мутнеющем в закатном сумраке горизонте, он вновь погрузился в невеселые мысли. Его удивляло и злило ничем не одолимое упорство Рудавского: даже когда зловещее предсказание сбылось, он не желал признать его правоту, объясняя катастрофу несчастной случайностью.
— Бестолочь! — процедил он сквозь зубы, давая выход скопившемуся гневу. — Строптивый козел!
Как можно было столь легкомысленно отнестись к его предостережению? Как можно было лишь насмешливым пожатием плеч встретить доброжелательный совет старого путевого волка, не с сегодняшнего и даже не со вчерашнего дня занимающегося психологией так называемых фальшивых сигналов и сумевшего постичь механизм их действия хотя бы на этом участке железных дорог?
Бытомский заинтересовался этой проблемой более двадцати лет назад, разбираясь в причинах железнодорожных катастроф. Одаренный умом проницательным и находчивым, он с жаром принялся за исследование катаклизмов движения, изучая предпосылки и стараясь не упустить ничего.
