– Ну все, хватит! – Мейт подошла к святоше и похлопала его по плечу. – Кончай, уважаемый, ничего смешного уже нет!
Резким движением ка-митар выпрямил спину, левую руку с открытой ладонью вскинул к плечу – таким образом он просил дать ему еще несколько секунд, от силы полминуты на то, чтобы собраться с силами и вернуться в свое обычное состояние, – и, сделав глубокий вдох, задержал дыхание. Далось ему это нелегко. Щеки ка-митара то и дело надувались, точно мыльные пузыри, вот-вот готовые лопнуть, а глаза делались круглыми, похожими на стеклянные шарики, которыми так любят играть дети.
Про себя Мейт уже решила, что, ежели святошу снова прорвет, нужно будет отвесить ему оплеуху, иначе сам по себе он в чувство не придет. В конце концов, она здесь хозяйка. И она не помнит, чтобы когда-нибудь брала на себя обязательства развлекать полоумных ка-митаров, стесняющихся помочиться за углом.
– Финиш, уважаемый, приехали! – Мейт помахала рукой перед носом святоши.
– Все! – ка-митар решительно хлопнул ладонью себя по коленке, после чего сразу же облагочестился – ударил кулаком в грудь и выставил три пальца. – Во славу Ше-Шеола!
– Ага, – кивнула невесело Мейт.
Ка-митар сложил руки поверх брошюр, лежавших у него на коленях, и снизу вверх с осуждением посмотрел на хозяйку квартиры, в которой оказался в силу тяготы физиологической потребности, знакомой почитай что каждому.
– Не слышу я в словах твоей веры, сестра, – произнес он негромко, с легкой укоризной, исключительно в силу профессиональной необходимости.
– В твоем диком ржанье, уважаемый, тоже было не много святости, – тут же отпасовала назад Ут-Харт.
Ка-митар смущенно – самую малость – кашлянул в кулак.
– Да… Нашло что-то вдруг… Не иначе как Хоп-Стах попутал…
– Ну да, конечно, – насмешливо кивнула Мейт. – Хоп-Стах у меня в уборной живет.
– Не богохульствуй, сестра, – строго поднял три пальца ка-митар.
– Ладно, – махнула рукой Мейт, не испытывавшая ни малейшего желания выяснять отношения со святошей.
Ну а поскольку беседа на богословскую тему ее также не занимала, Мейт решила, что самое время указать ка-митару на дверь.
– Если ты больше ничего не хочешь…
Сказано это было с такой интонацией, что уже не требовалось жеста рукой в сторону двери. Но ка-митар словно не понял, что ему деликатно предлагают удалиться.
– Я бы не отказался выпить, сестра. – Святоша положил брошюры на тумбочку – туда, откуда взял их как раз перед тем, как его скрутил приступ истерического смеха, и мило, совсем как брат родной, улыбнулся Мейт.
