Мы с Еленой переглядываемся и понимаем, что нас ждет очень живописный рассказ.
Отправив жену за врачом и оставшись один, Владимир Владимирович мирно устроился в кресле с рюмочкой коньяка и с полной уверенностью, что он обеспечил себе место зрителя в первом ряду партера. А между тем процесс шел своим чередом. Люсиль беспокоилась, тяжело дышала, временами начинала из шкуры на полу строить себе гнездо, вернее, рыть нору, с сомнением поглядывая на свою работу, чтобы через несколько минут найти в ней изъяны и опять, и опять приниматься за их исправление. Время шло, нас все не было. Теперь уже волновалась не только собака. Люся несколько раз подходила к Владимиру Владимировичу, но по его растерянному виду в конце концов поняла, что меры надо принимать самой… Мелкая дрожь сменилась на сильные, хорошо видные тянущие движения тела, а хозяин в растерянности сидел и смотрел то на бультерьера, то на рюмку с коньяком, все еще полную. А тем веменем прошла еще одна мощная волна по телу Люси. Она подскочила к любимому хозяину, разразилась оглушительным, требовательным лаем и повернулась к нему, как он выразился, задним фасадом. О ужас! Головка щенка уже высунулась наружу и, как ему показалось (а может, и нет), высунула ярко розовый язык. Несчастная мамаша выразительно отвела в сторону хвост и еще более выразительно посмотрела на хозяина. Смысл взгляда был предельно ясен: помогай, я больше не могу!
– Представляете, я тащу, а оно мне палец пытается укусить и пищит. Вытащить-то вытащил, а что дальше делать – черт его знает. Отдал Люське. Дальше она сама разобралась, а попутно мне руки вылизала. Потом щенку что-то отгрызла, съела и на меня смотрит. – Рассказ ненадолго прерывается по причине глотка из рюмки, но уже, по-моему, с коньяком, а не с каплями Вотчала.
– Ну а дальше? – торопим мы.
– Дальше процесс пошел, как по конвейеру. Я вытаскиваю, а она подхватывает. – Счастливого хозяина ну просто раздувает от гордости. И хотя для меня ощущение новизны родового процесса давно уже не новость, мне очень хорошо знакомо это состояние гордости от удачно проведенного дела.
Лена еще продолжает любопытствовать, а во мне проснулся профессионализм:
– Владимир Владимирович, хоть руки-то вымыли?
– А как же, – с победоносным взглядом услышала я в ответ. – Коньяком!
Лена начинает потихоньку сползать с кресла куда-то вниз, давясь беззвучным хохотом.
– А это что? – спрашиваю я, показывая на халат, основательно запачканный кровью и плодными водами, уже принявшими зеленоватую окраску, забавными разводами, расплывшимися на тонкой ткани.
